Меня зовут Иванов Сергей. С января 1993 по июнь 2012 года я являлся активным Свидетелем Иеговы и очень искренне, даже фанатично, верил в то, что нахожусь на истинном пути к “вечной жизни”. Как и другие, я всецело доверял указаниям Общества Сторожевой Башни, принимая всё за чистую монету.
Ряд некоторых обстоятельств, изложенных ниже, побудили меня оставить эту религию. Около четырех лет я старался не афишировать свой уход. Но сейчас я чувствую моральную обязанность написать историю моего пребывания, потому как, по моему глубокому убеждению, данная религиозная структура калечит морально, а в некоторых случаях и физически, тех людей, которые там находится. Хотя были и хорошие моменты, тем не менее, отрицательных было НАМНОГО больше. И вина в этом лежит на Руководящем Совете Свидетелей Иеговы (т.е. вышестоящем начальстве). Кроме того, эта религия разрушает семьи (я это знаю по личному опыту).
Действующим Свидетелям я хочу сказать, что эта история – не рассказ озлобленного отступника, который мстит своим бывшим “братьям”, а просто изложение того, что я видел и наблюдал за многие годы (более 19 лет). Ту часть жизни я сейчас считаю прошлым, оставленным далеко позади.
Вступление в организацию Свидетели Иеговы
Детство мое прошло в 1980-е годы, в советские времена. Вера в Бога тогда не приветствовалась, поэтому я в него и не верил. Когда я учился в 4-м классе, учительница истории сказала: “Многие люди верят в боженьку, который дунул, плюнул и… появилась Земля”. Конечно, после этого вряд ли поверишь в Бога.
А потом наступили “лихие” 90-е. Шел 1991 год. Я уже поступил в университет и у меня появился интерес к Библии. Как в таком случае говорят Свидетели Иеговы, появилась “духовная потребность”. По совету мамы и бабушки пошел в православную церковь креститься. Покрестился, повесил на шею крестик, а в Бога все равно особо не верил, не понимал, зачем нужно молиться иконе, ставить свечи…
Примерно в то же время я познакомился на рынке с одним дедушкой. В то время я увлекался пайкой схем по журналу “Радио” и часто ходил на рынок покупать радиодетали. А этот дедуля как раз и приторговал на рынке всякими деталями. Он мне начал “проповедовать” о Рае на Земле, о том, что зло с Земли уйдет и т.п. Как оказалось, он был Свидетелем Иеговы из г. Нарткалы, находящемся примерно в 20 км от Нальчика (Кабардино-Балкарская республика), где живу я. В Нарткале были собрания Свидетелей Иеговы, которые существовали еще при Советском Союзе. Так вот, он был одним из “старых” Свидетелей. Очевидно, он думал, что запрет еще существует, потому как не признался мне прямо, кто он и назвал себя “истинным христианином”.
После нашей беседы я произнес: “Рай на Земле – это сказки”. Но попросил у него Библию и он мне ее принес, а “изучение Библии” так и не предложил. Я начал читать Библию, но после 4-ой главы книги Бытие, где пошли перечисления различных родословных, бросил этозанятие.
Затем наступил январь 1993 года, время было неспокойное. Я часто задумывался над вопросами: “Почему так много зла? Когда же люди дождутся спокойствия и достатка?” И многие другие подобные вопросы. И где-то в середине января 1993 года звонят к нам в дверь Свидетели Иеговы. Это были молодые парень и девушка (родные брат и сестра). Они говорили про Рай, показывали красочные иллюстрации из брошюры “Смотри, я творю все новое”. Я сидел в другой комнате и слушал, как они разговаривали с мамой. Решил подойти, поговорить с ними, поспорить. Но почему-то взял у них эту брошюру и книгу “Жизнь, как она возникла, путем эволюции или путем сотворения”. Эти издания убедили меня, что в них находится истина. По крайней мере, мне тогда именно так и показалось – убедили.
Потом к нам сделали еще пару “повторных посещений”, а затем Свидетели Иеговы пригласили меня на собрание в кинотеатр “Дружба”, но впоследствии связь с ними прервалась, просто перестали приходить. Но я сам стал посещать встречи и читать литературу ОСБ.
В то время было одно большое собрание. Затем, весной 1993 года состоялся районный конгресс в Зеленом театре, в Нальчике. А потом международный конгресс в Киеве в августе 1993 года. У меня была такая эйфория от всего, что я узнавал! Я буквально летал! “Вот оно, любящее братство!” – думал я.
Хотя со мной изучали Библию по книге “Ты можешь жить вечно в Раю на Земле” (ее Свидетели называли “красной книжкой”), но я уже давал комментарии на изучении “Сторожевой Башни”, “проглотил” за несколько месяцев всю имеющуюся в наличии литературу и Библию. К осени 1993 года я попросил старейшину Василия Гуриновича крестить меня на однодневном конгрессе, который проходил в Нальчике. Для этого Василий Гуринович провел со мной ускоренное изучение Библии по “красной книжке” по принципу вопрос-ответ. Затем собеседование на крещение по книге “Организованы”. И 5 декабря 1993 года я крестился второй раз, но уже как Свидетель Иеговы!
А ты почему не в галстуке?
Это краткая история моего стремительного вхождения в организацию. Говоря о тех временах, я помню, мы ощущали радость: часто проводили чаепития, ходили на пикники, горели проповедью. Но уже где-то с Киевского конгресса я стал замечать двойные нормы Свидетелей, или т. наз. “несовершенство”, а также фанатизм и показуху.
Был один случай на конгрессе в Киеве. Я приехал в темно-зеленой рубашке и в светлых (почти белых) брюках. Было жарко, за 30 градусов, и мы сидели на стадионе под зонтиками. И тут подходит ко мне один брат с нашего собрания и говорит: “А ты почему не в пиджаке и не в галстуке?” Я отвечаю: “А зачем париться на жаре в пиджаке, жарко же!” Я не понимал, чего он ко мне пристал. Попытался ему объяснить, что нельзя так фанатично относиться к внешнему виду. Но было бесполезно – галстук, пиджак, – и все тут!
На чаепитиях было весело. 1994 г. Гичев Герман сидит напротив меня.
“Отдай последнюю рубаху”
Еще во время “изучения Библии” с Василием Гуриновичем я познакомился и подружился с парнем, моим ровесником, Германом Гичевым. Он так же как и я делал “духовные успехи”. Мы вместе ходили на наши первые проповеди “по домам”.
В 1993 году многие Свидетели Иеговы жили крайне бедно. Хорошая одежда и обувь были для некоторых роскошью. Герман как-то поделился, что у него протекает обувь. А моя мама тогда торговала на рынке и у меня как раз была новая пара ботинок. Я, не раздумывая, отдал их Герману, а сам ходил в ношеных. Герман сильно смутился, но подарок взял. То есть, я в прямом смысле слова “отдал ему последнюю рубаху” (а точнее, последние ботинки).
После этого у меня был неприятный разговор с мамой. Она, мягко говоря, не разделяла моих убеждений и возмущалась: “Что, я должна твоих иеговистов обувать?” Но я в тот момент посчитал за честь помочь “брату”, который испытывал нужду.
Однако, спустя два года Герман уехал в пос. Солнечное на строительство филиала. Я, как его друг, писал ему письма, но не получил ни единого ответа! Когда он приехал назад в Нальчик, я его спросил: “Почему за год ты НИ РАЗУ не ответил на мои письма?” И получил “гениальный” ответ: “Времени не было!” Ну и друг!
В то время я думал, что это единичные случаи из-за “несовершенства” братьев, но на самом деле за 19 лет подобной “дружбы” я видел немало. Попить пивка, сходить на проповедь – да без проблем! А вот РЕАЛЬНО помочь – о! извини, времени нет! Вообще дружбы как таковой, как ее понимают многие люди, среди Свидетелей Иеговы не существует. Братская любовь, настоящая дружба, самопожертвование – среди Свидетелей Иеговы всё это не более чем миф!
Приведу еще один пример из своей жизни. За месяц до моего лишения общения 21 мая 2012 года я пригласил своих “друзей” на дачу. Ели шашлыки, пили вино, шутили, смеялись. Потом благодарили меня за то, что пригласил. Через месяц состоялся правовой комитет и 17 июня 2012 года меня лишили общения (подробнее о правовом комитете чуть ниже). И эти “друзья” не подошли ко мне и не спросили: “Сергей, а что случилось?”
Вы же разговаривали со мной, выпивали, что изменилось? Я понимаю, что это политика ОСБ, тем не менее, именно она (эта политика) делает людей черствыми и бездушными! Только одна женщина сначала спросила меня, в чем причина, а потом подошла к старейшинам замолвить за меня словечко. По отношению к ней начались угрозы лишения общения, если она будет продолжать общаться со мной. А две недели спустя исключили и ее. Мы, кстати, до сих пор дружим.
“Брат с сестрой нельзя!”
Хочу привести еще один случай откровенного фанатизма. Мы с Германом Гичевым ходили в гости к одной сестре, ей было уже за 40. По возрасту она нам годилась в матери. Сидели, пили чай, общались. Иногда Герман приходил к ней в гости один, иногда один приходил я.
Тут Герман вдруг перестал наведываться к ней. Оказывается, Василий Гуринович “запретил” ему ходить туда в одиночку, мол “брату с сестрой оставаться наедине нельзя”! Мне Василий ничего не говорил, видно не знал, что я тоже хожу в гости. Зато эта сестра (зовут ее Амина) сильно возмущалась таким отношением, граничащим с фанатизмом. Ее задело то, что создавалось впечатление, будто она соблазняет совсем юных братьев! Но ни у меня, ни у Германа и в мыслях не было переспать с ней! Мы тогда думали не об этом, а о проповеди, собраниях, личном изучении, ну, иногда о совместных посиделках. Меня, честно говоря, тоже возмутила такая крайняя точка зрения. Сначала я посчитал, что старейшины думают в меру своей “испорченности”, то есть судят о других по себе. Но потом я узнал, что такие правила устанавливает САМ ВиБР.
Я, кстати, не придерживался этой крайней “сексуальной” точки зрения, особенно если общался с женщинами намного старше себя. Всегда считал это большой глупостью.
Собрание “Нальчик-Горное” в арендованном зале. 1997 г.
Пионерство и служение в Тырныаузе
Время шло, наступил 1996 год. Я уже являлся служебным помощником (меня назначили в апреле 1995 года). Тогда стали приезжать районные надзиратели-иностранцы. Финны и поляки. На иностранцев смотрели почти как на членов Руководящего Совета (можно сказать, почти как на апостолов).
Первый РН у нас был Богдан Ольшевский. Акцент, другой менталитет и т.п. делали свое дело. Их старались слушаться беспрекословно! “Вот брат такой-то (поляк или финн) сказал то-то!” – такое часто можно было услышать. В собрания они внесли множество правил и фанатизма, пытаясь привести их в “согласие с теократическим порядком”. Особенно они поощряли нас к “пионерскому служению” (проповедовать в те времена надо было по 90 часов в месяц). Многие на эмоциях становились общими пионерами. Я тоже написал заявление на общее пионерское служение и служил пионером с сентября 1996 года по 1999 год. Правда с 1999 года норма пионера снизилась до 70 часов в месяц. Тем не менее, почти всегда я не справлялся с нормой часов и из-за этого частенько находился в унынии, ведь надо было еще и где-то трудиться, а мои родственники считали, что я не хочу работать, т.е. среди них я заработал репутацию лодыря.
Я буквально разрывался между работой и проповедью. Приходилось объясняться с начальником, что для меня проповедь и собрания важнее, чем работа. Естественно, из-за этого в глазах окружающих мои поступки казались идиотскими. Поэтому, понимая, что не смогу справиться с нормой, я оставил пионерское служение. Но и после этого, чувство вины не оставляло меня. Ведь уйти с пионерского – значит отречься от благословений Иеговы. Это чувство постоянно внушают районные надзиратели и старейшины под “чутким” руководством ВиБРа.
Кроме того, тогда часто поощрялось переезжать в другую территорию “по потребностям”. Мне тоже захотелось уехать куда-нибудь “по потребностям”, и по совету районного надзирателя Славомира Онищчука (тоже поляк) я переехал проповедовать и помогать собранию в г. Тырныауз (где-то 85 км от Нальчика).
В советские времена этот город процветал, потому что там работал вольфрамо-молибденовый комбинат. После развала СССР этот город пришел в запустение. Очень часто, приезжая туда можно было увидеть пустые первые этажи многоэтажных домов, брошенные, без окон. А некоторые места выглядели как после бомбежки. Местные братья и сестры жили очень бедно, но зато были очень гостеприимны, часто приглашали меня в гости “на чай” (а это подразумевало обед с первым, вторым и третьим). Ведь братьев там сильно не хватало – кто-то попросту уехал, а кого-то сместили (лишили “преимуществ”).
В Нальчике я изучал Библию с одним парнем, он быстро крестился и пожелал уехать “по потребностям” на Алтай. Я ему предложил переехать в Тырныауз и он сразу же согласился. Его звали Левкин Анатолий. А позднее из Нарткалы приехал служебный помощник (вскоре он стал старейшиной) Антон Кандауров. Мы искренне хотели помочь собранию и старались как могли: выступали с речами, служили пионерами. Но в Тырныаузе было очень много трудностей. Во-первых, с работой. Мне приходилось ездить в Нальчик, перебиваясь случайными заработками, не имея стабильной работы. Моя мама, узнав о моем переезде туда, была в шоке и возмущалась: “Тебя посылают в город, где очень плохо с работой и ни копейки не дали, чтобы хоть как-то поддержать!” Но я, как истинный фанатик Свидетелей Иеговы, считал за честь идти на подобные жертвы.
Служу в Тырныаузе. Справа Кандауров Антон, слева Левкин Анатолий. 1999 г.
Во-вторых, мы жили впроголодь. Правда, нас подкармливали сердобольные сестры, спасибо им за это. Тем не менее, находясь там, я очень похудел.
В-третьих, в Тырныаузе процветали вездесущие сплетни. Их было столько!!! Например, говорили, что мы приехали, чтобы сидеть на шее у собрания, якобы мы не хотим работать. Потом были постоянные склоки и недопонимания. А причина заключалась частично в том, что один брат, который был смещен, сильно завидовал нам, что мы такие “юнцы” и руководим собранием (мне тогда стукнуло 26 лет, Антону 25, а Толику 21 год).
В-четвертых, в Тырныаузе было столько правовых дел, сколько я нигде и никогда не видел. Это мог быть банальный блуд, или, к примеру, одна сестра пыталась вешаться, а брат (в прошлом уголовник) так избил свою жену, что у нее половина лица стало синим. Еще один брат просто сбежал из города, оставив свою семью, купил хату где-то на Ставрополье и жил там некоторое время, но потом, правда, вернулся и его исключили за курение. В общем, ужас!
Еще хочу рассказать два случая, которые произошли в Тырныаузе. Когда я только туда приехал, собранием “руководил” старейшина из Нарткалы Юрий Стефанюк. Он навдывался раз в месяц на пару дней, проверял документы, выступал с речью в воскресенье – и все! На этом его миссия закончивалась. Какое тут руководство! И вот одна сестра организовала помощь нуждающейся сестре. Нужно было собрать 1500 рублей, чтобы купить ей квартиру (да, представьте себе, тогда были такие цены). Сумма вполне приемлемая, нужно было собрать с каждого всего по 30 рублей! Такие деньги по силам каждому. Но не тут-то было! В очередной раз приезжает Юрий Стефанюк и отчитывает эту сестру “за самодеятельность”. Что интересно, некоторая сумма уже была собрана, но она куда-то делась! Вероятно, пошла в один из ящиков для пожертвований, чтобы еще больше обогатить ВиБР. Вот такая вот любовь в действии!
Сестры в Тырныаузе, которые заботились о нас намного лучше, чем старейшины.
Другой случай произошел уже со мной. Одной сестре понадобилась срочно медицинская помощь. Ей пришло время рожать, и ее отправляли в перинатальный центр в Нальчик. Как правоверный Свидетель, она категорически отказывалась от переливания крови. Врачи согласились с ее позицией, и ей предстояло сделать “кесарево сечение”. Срочно нужны были деньги на лекарства, которых у нее не было. Я тогда занимался счетами собрания и просто взял деньги из ящика для пожертвований “для нужд собрания” (400 рублей) и отдал этой сестре. Ведь деньги ей были нужны срочно! Но потом получил бо-о-льшой нагоняй от Юрия Стефанюка. Он даже сравнил мой поступок с воровством Гиезия! Я, конечно же, “покаялся”, и с меня не были сняты “преимущества”, но осадок, как говорится, остался. “При чем тут Гиезий! Он же украл для себя, а я помог нуждающейся сестре, что за идиотское сравнение!” – размышлял я. Ведь я на себя не потратил ни копейки!
Оказывается, если бы я со своего кармана оплатил эти лекарства, то тогда можно, а так, как поступил я – НЕЛЬЗЯ. Ведь это противоречит “теократическому порядку”. Такие вот “порядки” убивают в Свидетелях чувство сострадания, братства и взаимопомощи.
Прослужив 1,5 года в Тырныаузе, я понял, что морально устал. Кроме того, я хроническим образом не справлялся с нормой пионера (и не только я). Поэтому собрал вещи и уехал обратно в Нальчик. Антону я всё объяснил, и он меня за такое решение не осуждал, хотя, опять же, меня опять мучила совесть. Бросил всех из-за своей усталости. Но другого решения я тогда не видел. Либо я сломаюсь морально, либо чувство вины меня сожрёт изнутри. Ведь нас подспудно и постоянно приучали к тому, чтобы мы никогда не расставались с чувством вины.
Мой первый правовой комитет
Вернувшись в Нальчик, я продолжил проповедовать и активно участвовать в делах собрания. О женитьбе я долгое время не задумывался, потому как жениться и иметь детей, мягко говоря, “не поощрялось”. Ведь проповедь – это же самое главное, а “все остальное (женитьба, работа, дети и т.п.) приложатся вам”. Это всего лишь приложение! Тем не менее, некоторые у нас в собрании и женились, и по несколько детей рожали.
И вот мне исполнилось 27 лет, и я стал задумываться о семье. В моей голове было какое-то раздвоение. С одной стороны, я мечтал попасть в ШУС, служить пионером и стать старейшиной. Но с другой, хотелось уже семью, да и гормоны играли вовсю. И со временем я начал встречаться с Ириной.
У нее был ребенок, семилетний сын Артур. У меня же не было опыта в воспитании собственных детей, не говоря уже о неродных. Я наивно полагал, что достаточно прочитать литературу ОСБ и применить советы, написанные в ней, и можно смело становиться отцом, но это совсем не так.
Потом мы с Ирой поженились. Но за две недели до регистрации брака стали жить вместе. Как говорят Свидетели Иеговы, начали заниматься “блудом”. Нас стала мучить совесть, и мы пошли “сдаваться” старейшинам.
Был организован правовой комитет и трое мужчин нам задавали бестактные интимные вопросы типа: “А ты ее трогал за грудь? А как часто вы занимались сексом?” И мы, краснея от стыда, отвечали на них, позволяя чужим дядям лезть в наши интимные отношения. Мы, конечно же, покаялись и нас не исключили. Было вынесено порицание: мне публичное (так как я являлся служебным помощником), а Ире не публичное, то есть без объявления в собрании. Но ВСЕ в собрании поняли ЗА ЧТО. В общем, старейшины прилюдно опозорили нас. Правда, одна бабуля в собрании приватно говорила, что слишком уж жестко нас наказали. Сейчас, вспоминая этот случай, я хочу сказать, что сделал большую глупость, позволяя чужим людям лезть в мою жизнь. А старейшины слишком часто “заглядывают в чужую постель”, поскольку так им повелевает ВиБР.
Потом жизнь пошла дальше, у нас родились еще две дочери Юля и Влада. Я продолжал активно “служить Иегове”, а точнее организации. Стремился вновь стать служебным помощником, хотя это было непросто, ведь у меня в семье случались трения и даже скандалы с женой и ее сыном.
Ложь во имя “истины”
Хочу поднять тему лжи у Свидетелей Иеговы, так называемой “лжи во благо”. С самого начала я был приучен постоянно врать. Эту ложь часто оправдывали библейским примером Раав и т.п. Если я шел в проповедь, то родственникам говорил: иду по делам или в гости.
Однажды наблюдал за такой сценой. Мы пришли на похороны, умер родственник Свидетельницы Иеговы. Старейшина Володя Пылыпив начал “проповедовать” о воскресении мертвых. Родственница – не Свидетель, стала возражать, мол, это все сказки. Старейшина же принялся рьяно доказывать, что правда у Свидетелей и они самые кристально чистые и честные. А потом говорит: “Вот я даже сидел в тюрьме за истину!” Я тогда подумал: “Что ты несешь, Володя! Сейчас похороны, а ты тут развел дискуссию!”
Потом я его спросил, правда ли он сидел. Он немного замялся и сказал: “Конечно, я НЕМНОГО ПРЕУВЕЛИЧИЛ, но в остальном я сказал ведь правду!” Ну ни фига себе, немного преувеличил! Ты же ведь сказал откровенную ложь!
Потом Володя рассказывал, что сделал “липовую” справку, будто состоял на учете в психушке, чтобы не идти в армию. И это называется всего лишь “преувеличение”!
Еще один типичный пример лжи был в отношении строительства нашего Зала Царства в Нальчике в 2005 году. Когда меня пригласили на стройку, то сразу сказали, что НИКТО не должен знать о ней, даже братья и сестры, мол, так нужно, чтобы “противники истины” не помешали строительству, а братья и сестры могут, якобы, проболтаться. А когда спрашивали посторонние люди, что мы тут строим, следовало отвечать так: “Да офис одному осетину!” Имеется в виду, что участок, якобы, купил старейшина Хаев Алан (он по национальности осетин) и строит тут некий мифический “офис”. Хотя в реалии Алану этот участок не принадлежал. Тоже наглая ложь!
Например, когда сосед спросил, что мы тут строим, получил “стандартный ответ”. А он и говорит: “Я слышал, что тут сектанты строят свою церковь. Если это так, то я категорически против!” Тем не менее, многие знали, ЧТО именно строится, поэтому такая ложь выглядела совсем уж по-идиотски.
Служение в станице Кавказская
В 2005 году я снова переехал “по потребности” в станицу Кавказская (близ города Кропоткин, Краснодарский край). Это была моя личная инициатива, и местным старейшинам она очень не понравилось. В тот момент они рекомендовали меня на служебного помощника. Но я с семьей всё-таки переехал.
В станице я продолжал активно проповедовать и участвовать в делах собрания. В январе 2006 года меня снова назначили служебным, но уже через полгода сместили. Состоялся второй правовой комитет. На этот раз он касался меня, Ирины и ее сына Артура, поскольку у нас были частые скандалы. Этот правовой был интересен тем, что старейшины беседовали с нами по отдельности. Например, я не знал, о чем они говорили с Ирой, а она не знала, о чем они разговаривали со мной. Так как в станице у меня было плохо с работой, старейшины обвинили меня в моём нежелании обеспечивать семью (этот разговор состоялся по жалобе Ирины). В общем, мне вынесли порицание, а Иру сняли с пионерского (лишили “преимущества”).
Братья и сестры в ст. Кавказская. Справа Вадим Михалюк, который входил в правовой комитет. 2006 год
После второго правового комитета у меня постепенно стало проявляться “прозрение” в отношении этой “любящей религии”. Сами старейшины и районные надзиратели “поощряли” нас “пионерить” и тут же обвиняли в том, что я, якобы, не обеспечиваю семью. Меня очень задело это обвинение, и я говорю им: “Хорошо, если вы так умно рассуждаете, так помогите же мне с работой!” И один старейшина из правового комитета ответил мне с ехидцей: “А что же ты умеешь? Могу копать, могу не копать?” Этот вопрос прозвучал как издевательство! Формально, конечно же, для галочки старейшины пообещали мне помочь с работой, но никакой помощи от них так не было.
В январе 2010 года Ира заявила, что не хочет со мной жить и желает развестись. Хотя Свидетели, мягко говоря, не одобряют развод, если не было измены, но в моем случае, старейшины наоборот сочувствовали Ире и пытались ее оправдать. Я до последнего не хотел разводиться, не хотел, чтобы дети жили отдельно от отца, но потом понял, что наш брак не спасти и сам решил подать на развод.
В феврале 2010 года я вернулся назад в Нальчик и рассказал свою историю местным старейшинам, которые меня хорошо знали. Поначалу они мне посочувствовали, но когда пришла “характеристика” обо мне из города Кропоткина, сразу же переменили тактику и стали говорить, что виноват я как глава семьи.
В июне 2010 года вернулась в Нальчик и Ира, и мы решили обоюдно подать на развод. Мне было на тот момент глубоко наплевать, что подумают обо мне Свидетели. Мы решили: лучше развестись, чем мучить друг друга. Так развенчался еще один миф о том, что только у Свидетелей – самые крепкие семьи. На самом деле все с точностью наоборот! Многие семьи Свидетелей несчастны. Ведь счастье в семье зависит не от религии, а от того, насколько люди подходят друг другу. А религия тут совсем ни при чем. И как может быть счастлива семья, если там одни проповеди, изучения и собрания!
“Этот правовой комитет будет последним!”
Последние два года я ходил на собрания и на проповедь “по инерции”. Постепенно стал задумываться: “А для чего нужно сдавать отчет о проповеди? Часы, часы, часы… А взаимопомощь? Ее ведь нет!”
Как-то попросил братьев помочь мне на даче поставить ворота, это заняло бы всего час-два. Но у них – ВРЕМЕНИ НЕ БЫЛО! Надо же было бежать на собрание! А мой друг (теперь уже бывший) Жакомыхов Тузер не захотел мне помочь, когда надо было перевезти вещи моей уже бывшей жены Ирины на другую квартиру. А помогал мне с вещами родной брат (не Свидетель). Где же любовь, где же их забота, как красиво об этом написано в “Сторожевой Башне”? Вот еще один миф, который я для себя развенчал.
Я все больше и больше разочаровывался от этой организации. Со временем перестал проповедовать, а собрание посещал через пень-колоду. Это заметили старейшины, особенно районный надзиратель.
В июне 2012 года районный надзиратель Сергей Багиян просматривал отчеты и заметил, что я больше шести месяцев не проповедовал (то есть стал неактивным). Спросил у местных старейшин обо мне. Они и рассказали о том, что у меня там разные проблемы. И скорее всего рассказали, что я матерюсь, в чём я им откровенно признался. Так вот, Сергей подходит ко мне и как бы издалека интересуется по этому поводу. Я его прямо спросил, чего ему от меня надо. Он в ответ: “Ты совершаешь грех, который требует правового разбирательства”. Я ему отвечаю: “Скажи прямо, ты хочешь организовать правовой комитет?” Он подтвердил. Тогда я и сказал, что давно уже думал о том, чтобы уйти из организации, у меня появилось слишком много сомнений. И этот правовой будет последним!
Так оно и вышло. Если честно, я даже благодарен старейшинам, что они организовали правовой. Сам бы я долго колебался и не решился бы написать заявление об уходе. Во время правового комитета старейшины задали мне ряд стандартных вопросов, типа покаялся ли я в “грехе” или нет. Я сказал, что не собираюсь менять свой образ жизни и Свидетелем больше быть не хочу. Они ответили: “Ну тогда мы ВЫНУЖДЕНЫ тебя исключить!”
Очень хорошо!
Потом сказали, что через год поинтересуются, хочу ли я вернуться в собрание или нет. Я ответил, что в этом нет никакой необходимости. Моё решение окончательное и намного лет вперёд.
Вот так закончились мои 19 лет пребывания в Организации Свидетелей Иеговы, потраченные абсолютно впустую! Вот еще один миф, который муссируют Свидетели, что, мол, те, кто оставляют собрание, “скурятся, сопьются” и в них якобы войдет семь демонов. Со мной подобного не произошло! Хотя поначалу после исключения мне было эмоционально тяжело, но потом все вошло в свое русло. И сейчас я не могу себе представить, как я смог бы вернуться в собрание и опять бегать на встречи, проповеди и прочее. Ой, не хочу!
Через три года после развода и через год после исключения я встретил свою одноклассницу и мы стали мужем и женой. У нас очень хорошие отношения, хотя она придерживается православной религии, а я больше агностик, но у нас на тему религии нет никаких разногласий. Ведь религия – не самое главное в семейной жизни.
А бывшая жена Ира продолжает посещать собрания и все та же правоверная Свидетельница. Кроме того, с ней на собрание ходят мои дочери, а старшая дочь Юля крестилась. А поскольку я исключенный, моего разрешения на крещения она не спросила – ее так научили. Юля поэтому старается поменьше со мной общаться, особенно на религиозные темы.
А вот и РЕАЛИИ Свидетелей Иеговы – стремление этой, не побоюсь сказать, секты разрушить отношения между мной и моими детьми! Это говорит о том, что в этой организации параллельно существуют мифы и факты. Миф – семьи самые крепкие. Факт – стремление разрушить нормальные родственные связи, если член семьи вдруг перестал разделять политику и практику ОСБ. Миф – Свидетели Иеговы счастливые и радостные. Факты – многие депрессивны и несчастны, и сами же не верят в это.
Я очень надеюсь, что мои дочери, а также бывшая жена, поймут лживость и неискренность политики ОСБ и “прозреют”. Я прекрасно понимаю: чем дольше мои дочки будут находиться там, тем сильнее морально искалечат себе жизнь. Поэтому я стараюсь потихоньку объяснять им все опасности.
Я с Таней летом 2016 г. В Петергофе.
Моя жизнь сегодня
Какова моя жизнь после Свидетелей Иеговы? Да отличная! По крайней мере я не переживаю за то, что на меня кто-то не так смотрит, исчезло чувство вины, которое постоянно внушает ВиБР! Проповедь, собрания и чтение литературы ОСБ отнимали слишком много времени и сил. И из-за этого не оставалось времени на нормальный отдых.
Я не скурился и не спился. Правда, много работаю, но это все на благо семьи и детей, а не “старцев из Бруклина”! А моя знакомая, упомянутая выше, которая вступилась за меня и позднее её исключили, после исключения уже съездила в Израиль, Турцию и США. То есть это я пишу к тому, что жизнь после Свидетелей наиболее полноценная и плодотворная!
Хотя какое-то время, я был как бы эмоционально “зависим” от ОСБ. Это выражалось в том, что я порой оправдывал эту организацию. Но потом понял, что это сущее заблуждение. Книги Реймонда Френца я прочитал три года спустя после исключения и на “отступнические” сайты до прочтения этих книг никогда не заходил. Меня просто не интересовали ни действующие, ни бывшие Свидетели. Поэтому сказать, что кто-то меня подтолкнул к “отступничеству” – это далеко не так. Я сам пришел к выводу, что что-то неладное с этой организацией и её духом. Хотя как тогда, так и сейчас я считаю, что среди Свидетелей есть немало хороших людей, просто их мозг сильно обработан местной пропагандой. Есть среди них и карьеристы, есть и совсем нехорошие люди, в общем разные.
Я думаю, что хороший человек среди Свидетелей и до “истины” был хорошим, а плохой – был плохим, а стал еще хуже. Людям, которые ушли от Свидетелей Иеговы я скажу – НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ туда никогда! Зачем возвращаться и опять переживать заново все это! Лучше жить дальше настоящей и полноценной жизнью!
А тем, кто задумывается уйти от Свидетелей, хорошо бы все тщательно взвесить, поразмышлять, почитать информацию из других источников и потом сделать сознательный выбор. Главное, не уходить на эмоциях, а то захочется вернуться назад в лоно “единственной и истинной”.
Обидно, конечно, что наши близкие родственники, оставшиеся там, стараются с нами не общаться. Но никогда не надо терять надежды. Главное, не отчаиваться!
И самое главное – не позволять другим управлять нашей жизнью. Надо думать и действовать своим умом!