АЛЕКСАНДР НЕДЁРКИН И ИРИНА ШВЕДСКАЯ

Александр и Ирина

Рассказывает Ирина

Насколько я помню, тяга к духовному у меня была всегда. Я всегда задумывалась о Том, Кто стоит за удивительной и сложной окружающей меня жизнью. Я воспитывалась в духе атеизма, и на все мои вопросы получала грамотные ответы моих родителей, обоснованные официальной наукой. Но это не всегда меня удовлетворяло.

Моё детство прошло в частном доме, в прекрасной местности на Украине. У нас было всегда много животных! Родители считали, что детишки, которые гуляли на улице, – недостойное для меня общение, и не пускали к ним (хотя я хотела). И моими лучшими друзьями стали наши питомцы. Я наблюдала за ними и задавалась вопросами. Например, почему они умываются? Нет, серьёзно… Моя мама тратит столько сил, чтобы приучить меня к чистоплотности, а они сами приводят себя в порядок, делая это постоянно и с удовольствием. Кто научил их?

Впервые библейскую истину я услышала от баптиста. Он делал нам отопление и очень старательно проповедовал. Отец, прожжённый атеист, от души смеялся. Мама – вся в заботах. А  я, затаив дыхание, с жадностью слушала историю о потопе и спасении Ноя и его семьи.

По ночам я любила залезать на нашу крышу и смотреть на таинственные звёзды. Много читала и много фантазировала. Любуясь восходами и закатами, Луной и облаками, лесами и лугами, я искала Его, Создателя. Я точно знала, что Он есть, хотя система пыталась доказать мне обратное. Я часто молилась: «Кто Ты? Где ты? Кто я для тебя? Что мне делать со своей жизнью?» И да, тогда мне было 9-10 лет.

Когда мне исполнилось 12, умер отец. Примерно, в это время я изъявила желание креститься! Мама поддержала меня и организовала крестины в православной церкви. Меня крестил пьяный поп. То, чем мне намазали руки и ноги, приятно и долго пахло. И всё! Я помню, как пришла домой и задалась вопросом: а дальше что? Как служить Богу, что требуется от меня? Дома у нас оказалась книга под названием «Закон Божий» – свод православных мифов и правил. Я попробовала читать, но, не найдя для себя ничего вразумительного, забросила это дело.

Спустя год, появился отчим. Этот человек повлиял на мой духовный поиск, он был экстрасенсом и имел очень много всяких книг, которые я бросилась жадно читать. Тогда я стала вникать в магию, эзотерику, практиковать магические ритуалы… попортила психику. Отчим же имел связь с духами, жизнь в нашем доме стала напряжённой, мы с ним ссорились постоянно! Но я всегда знала, что он старался исполнять роль отца, и относился ко мне с чистотой, за что я ему благодарна.

У меня было три мечты – путешествовать в космос, стать художницей и жить вечно. Я искала в магических книгах моего отчима путь к их исполнению. Но всё изменилось, когда моя школьная подруга, которая была очень дорога мне, стала общаться со Свидетелями Иеговы. Сначала то, что она рассказывала, я принимала в штыки. Странное было чувство, когда я впервые увидела рисованные картинки из журналов Общества Сторожевой Башни. От них веяло чем-то злым, демоническим (хотя нарисованы были улыбающиеся лица)… Я отбрасывала их от себя, а подруга говорила, что я занимаюсь магией, поэтому такая реакция. (Хотя Библия дома была, и я спокойно читала её). Не менее странной была реакция на форму произношения имени Бога, Иегова. Я помню, как это имя резануло мне слух, и я воспротивилась ему. Любопытно, что к более правильному произношению, Яхве, отторжения у меня не было.

Я переживала за подругу, что её затягивают в секту, и вызвалась пойти с ней к Свидетелям Иеговы с целью разоблачить их… Эх… тогда мне было 14 лет. Я считала, что знаю достаточно, чтобы положить на лопатки любого сектанта. Дерзкий подросток, сейчас бы мне хотя бы половину той смелости.

Рассказывает Александр

Я родился и вырос на Украине в городе Кременчуг Полтавской области.  У меня и моей старшей сестры Натальи очень приятные воспоминания детства – мы много проводили время всей семьёй. Мы очень любили отца, маму конечно тоже, но отца больше. Отец был спокойный сдержанный человек, безотказный на помощь другим, от него исходило мужество и стабильность. Внезапно, в 1991 году, когда в стране настал сильнейший кризис, отец умирает, и мама остаётся с двумя детьми – мне 8 лет, а сестре – 12. Это была страшная утрата для всех нас, которая чувствуется до сих пор!

Дальше мне вспоминаются школьные годы. У мамы не было ни времени, ни сил меня контролировать. В основном она уделяла внимания старшей сестре – Наташа становилась всё более привлекательной девушкой и постоянные ухажёры заставляли нас с мамой за неё переживать.

Я часто прогуливал школу. Не сказать, что был абсолютно неуправляемым, но всегда более свободным, нежели сверстники. Я почти не уделял внимания школе, урокам, домашним заданиям, но учился не плохо. Однажды учительница сказала обо мне: «Ах Недёркин, ты такой разгильдяй, а ведь тебе Бог дал такой ум, – отличникам бы его».

Когда мне исполнилось лет 13, в нашей семье стало больше стабильности. Мама вышла замуж за замечательного человека, с которым и остаётся до сегодняшнего дня. Отчим Славик заменил мне отца – так говорю, оглядываясь назад, а вначале сильно сопротивлялся его воспитанию, но он терпеливо старался привить мне лучшее, за что я ему очень признателен! Через некоторое время к нам домой пришли Свидетели Иеговы, двое мужчин – Олег Адактуев и Вячеслав Грабарь. С одним из них Славик работал на заводе и пригласил их в гости.

Рассказывает Ирина

Свидетели Иеговы оказались двумя приятными женщинами – мать и дочь, родственники моей подруги. Они проявили ко мне интерес и уважение. Но, что самое главное, всё показывали по Библии. Показали в ней имя Бога, и сказали, что я смогу реализовать свою мечту – жить вечно! Да ещё в раю на земле! Ну, и за вечность я и художницей стану, и космос покорю… Да, я была в восторге. Так я начала изучать Библию.

Изучала я тайно, часто вместо уроков. Хотя, успевала и хорошо учиться. Я приходила к этим женщинам сразу часа на три, и всегда со списком вопросов. Да! Изучение Библии со мной было эпичным! Скажу честно, я не всё до конца понимала, и не все доводы меня убеждали, но искреннее отношение моих учителей, – обаятельных и харизматичных, – меня подкупало, и я верила.

Дома приняли моё увлечение в штыки, мама очень боялась, что я втянусь в секту. Отчим тоже пытался образумить меня, но это сводилось к ссорам и скандалам, и я только отдалялась и утверждалась в своих убеждениях!

В 17 лет я стала некрещеным возвещателем, в 18 – крестилась. В 20 лет, в 1998 году, начала полновременное служение, которое продолжала без остановок до октября 2017 года. Служила я ревностно и преданно, с самоотдачей, близкой к саморазрушению… Я училась в педучилище, вставала в 5.00, чтобы успеть приехать на занятия, училась с 8.00 до 14.00-15.00. Перекусить могла в лучшем случае жареным беляшом, и ехала «в служение» – часа два ходила по домам, только потом домой, и часов в семь-восемь вечера могла нормально поесть. Потом до полуночи уроки, потом сон, и в 5.00 подъём. Сейчас вспоминаю – это же был сущий ад! Как я это вынесла? Видимо, хорошая генетика подарила мне крепкое здоровье…

Я хотела полновременное служение сделать целью своей жизни! И всё стала подстраивать под график служения. Закончив училище, я отказалась поступать в ВУЗ, хотя моя мама старалась всячески побудить меня. Я выбрала непрестижную работу, благодаря чему оставалось время на самое, как я считала, главное – на проповедь.

Да… я помню, как я горела! Я ведь тогда думала, что ждать осталось лет пять, не более, а потом Новый Мир – там и отосплюсь… Тогда собрание состояло из людей, таких же, как я – изголодавшихся по духовному, горящих и преданных, окрылённых надеждой. Мы все крепко дружили, часто проходили яркие чаепития, глубокие духовные беседы. Я с теплом вспоминаю те времена. Но понимаю – всё держалось на людях, на их эмоциях, любви и надежде. Остыли люди, и дух в собрании изменился.

С родственниками отношения испортились, я разочаровала их своей приверженностью Свидетелям Иеговы. Они считали, что я гублю свою жизнь, не развиваюсь, не думаю о будущем. С сестрой, которая с нуля начала прибыльный бизнес, и сама, после смерти мужа, подняла на ноги двоих сыновей, отношения тоже испортились, и, пожалуй, навсегда. Мы не общаемся уже много лет. С отчимом – вечные конфликты. Тогда мне исполнилось 22 года, была осень, и в нашем районе должен был состояться конгресс. Отчим поставил ультиматум: или ты остаёшься и помогаешь нам копать картошку, или убирайся из дома. Я, конечно же, пошла на конгресс. А на следующий день ушла из отчего дома к своей близкой подруге, в комнату в общежитии. Так началась моя самостоятельная, скитальческая жизнь. Сколько я потом сменила жилищ – сбилась со счёту.

А мама? Она всегда старалась меня понять. И уважала мой выбор, даже если была не согласна с ним. От мамы я унаследовала прекрасный дар – творческие способности, которые она заглушила в себе из-за суетности жизни. Она прекрасно рисовала и вышивала. Но далеко не пошла – проблемы и борьба за выживание приземлили её. Я же хранила в себе огонь творчества и всегда знала, что стану художницей, – если не в этом мире, то в Новом точно. Я рисовала всегда, когда удавалось выкроить свободное время. Восторгалась художниками и замирала, наблюдая процесс рисования, словно это было волшебство! И, хотя совесть приказывала мне: брось рисовать, садись за «личное  изучение», моя натура брала верх, и я продолжала медленно, но верно развиваться.

Отчим умер. Внезапно и очень странно. У человека, который не пил, не курил, старался раздельно питаться, стала разлагаться печень. Он сгорел за месяц! Думаю, его отравила родная дочь. Он требовал у неё свою долю за квартиру, и после очередного визита к ней и обеда, ему стало плохо… и лучше уже не было до самой смерти. Кто знает? Только Бог сделает тайное явным. Умирал он в страшных мучениях, весь раздутый и жёлтый, с сильными болями. Я помню, когда мы раньше ссорились, он проклинал Иегову и хулил, пытаясь показать мне, что я занимаюсь ерундой, и мой Бог не обладает силой. Но сейчас, в муках, он подозвал меня и попросил помолиться Иегове вместе с ним. Я помню, как молилась при нём вслух, и как он говорил «аминь». Мне жаль этого человека, он был в духовном поиске, как и я. Не сомневаюсь, что во время Божьего суда мы встретимся, и это будет хорошая встреча.

Мама решила уехать жить к моей сестре, продала дом, и до конца своих дней жила в Сибири. А я осталась на Украине, совсем одна. Мне приходилось снимать жильё с разными сёстрами, приспосабливаться под чужие, не всегда выносимые характеры. Я всегда чувствовала себя одиноким и беспомощным котёнком. Но мой Бог был ко мне милосерден! Он был рядом, не смотря ни на что. Он давал мне выход из всех моих тяжёлых ситуаций, всегда я чувствовала в своей жизни Его руку. И, да, я верила и верю в чудеса, в моей жизни их было много!

Я старалась выполнять всё, к чему побуждало ОСБ. Проповедовала, участвовала в строительстве Залов для поклонения, ездила в неназначенные территории. Однажды со своей напарницей и подругой, я служила в одном из таких сёл. Место было прекрасное, люди спокойные и склонные поговорить. Но, по вине местных сестёр, мы попали в передрягу. Не буду пересказывать историю, она длинная (кому интересно – напишу лично). Вкратце: нас чуть не растерзала толпа местных уголовников. Вряд ли мы остались бы в живых, попади, тогда в их лапы. Но мы смогли удрать. Близилась ночь, из этого села уже не выехать, нам некого было звать на помощь, и мы позвонили брату, который являлся ответственным за служение в той местности. Он был холост и подумал, что мы с ним заигрываем… И ничего не предпринял. Нас спасла наша знакомая, некрещеный возвещатель, которая в ту ночь работала в магазине. На свой страх и риск, она пустила нас к себе в магазин и закрылась на огромный замок. В своё время она натерпелась от местных мужиков и помогла нам, рискуя остаться без работы. Утром мы смогли уехать, стресс у нас был ещё очень долго!

Я, как и все молодые девушки, мечтала встретить свою любовь. Пару раз влюбилась, начинала встречаться, но безрезультатно. Это были детские отношения и переживания, но они сильно ударили по эмоциям. Нестабильность моей жизни, нереализованность, чувство отторжения от родственников и несчастная любовь сделали своё дело – я стала погружаться в депрессию. Я старалась много служить и много изучать, но это давало лишь временное облегчение. К депрессии присоединилось чувство вины: мне плохо – значит я что-то делаю не так…

В тот период я поставила цель – переехать в Россию, расширить служение. Тогда на Украине соотношение возвещателей было 1:300, а в России- 1:1000. Я не сомневалась, что это моя обязанность – служить в стране с такими потребностями. Моя близкая подруга с мужем тоже ставили цель ехать в Россию, и я решила поехать с ними.

Рассказывает Александр

Братья начали проводить изучение с моими родителями, я тоже любил когда они приходили к нам – очень искренние, мягкие, добродушные люди. Они задавали мне вопросы для размышления, что, конечно, влияло на мой подростковый ум. Мои родители не сделали в конечном итоге никаких шагов, – слишком бредовой им казалась сама жизнь Свидетеля Иеговы. А я начал более серьезно всё изучать, читать, общаться с братьями своего возраста, и постепенно начал видеть «признаки истинной религии». Параллельно изучала Библию и моя сестра с мужем.

Всё это вместе побудило меня прийти в собрание Свидетелей Иеговы. Там мне предложил изучать Библию Опанасенко Андрей, я согласился и через полгода изучения книги «Познание» стал некрещеным возвещателем. А ещё спустя три месяца, в 2001 году, в возрасте 18 лет я крестился. В моей памяти навсегда останутся такие замечательные люди, мои друзья – семья Кушниров, Альберт Матсовеле, Сергей Саута, Замчий Максим, Дмитрий Акалупин, Алексей Острадчук, Светлана Руденко и Марина Сороколат и многие другие.

После крещения началась насыщенная жизнь – проповедь в сёлах, беседы с православными священниками, баптистами, харизматами, адвентистами. После таких бесед я всегда чувствовал, что истина у нас. Нам удавалось побеждать любые доводы на основе Библии, и я ещё больше утверждался в истине. Я достаточно быстро «рос духовно», начал проводить книгоизучения  у себя в районе, а на выходные ездил проповедовать и проводить группы в сёлах Куцеволовка, Дереёвка и Успенка.

В возрасте 22 лет меня назначили служебным помощником, и вскоре я начал проводить Школу теократического служения в нашем зале Царства. Отчётливо помню, как в то время звучали частые призывы отправиться в неназначенную территорию для проповеди и практически все мои друзья разъехались. Я чувствовал моральную обязанность тоже делать больше «добрых дел», но не решался.

Рассказывает Ирина

Я стала замечать, что один молодой брат, Саша Недёркин, проявляет ко мне симпатию. Меня это не радовало. Я решила для себя, что закрою сердце, хватит влюбляться – это больно! Мне было хорошо с моим Богом. Он защищал и вёл меня по суровой жизни. К Саше я всегда относилась с уважением. Я видела, что он очень добрый и его сердце чистое. Я даже как–то высказалась, что кому-то он станет хорошим мужем. Но я никогда не примеряла к себе роль его жены. И когда он предложил мне встречаться, я отказала ему.

Я готовилась к переезду, оставался месяц. И вдруг, я узнала, что Саша едет с нами. Я очень за него распереживалась, подошла и сказала, что его решение ехать не повлияет на моё решение не встречаться с ним. Но он заверил меня, что его главная цель – расширение служения. И я успокоилась.

Прощание с родным собранием было очень тяжёлым. Провожать нас на вокзал пришло человек 30, если не больше. Мы много плакали и обнимались. Мне  было 29 лет, я уезжала в Россию. Запас денег у меня был совсем небольшой, я будто падала в пропасть.

Россия встретила меня холодом, большой и новой Пермью, другим менталитетом. Местные Свидетели Иеговы отличались большей строгостью и зажатостью. С Сашей мы общались всё больше.

Я поселилась в двухкомнатной квартире с моей подругой и её мужем. Мы думали снимать её вместе, но нас категорически разогнали старейшины, угрожая испорченной репутацией и, соответственно, отсутствием преимуществ. Любопытно, что спустя несколько лет эта семья вновь снимала жильё на двоих с разными девушками – Свидетелями Иеговы, и никто им и слова не сказал. А меня тогда буквально выставили. И я пошла жить к одной немолодой Свидетельнице, которая, как выяснилось, страдала шизофренией! Намучалась я с ней, но это отдельная долгая и нудная история…

С Сашей мы начали встречаться. Наши отношения развивались быстро, ведь я знала его уже много лет. Саша обладает удивительными качествами, которые подкупили меня тогда и радуют по сей день: неистребимый оптимизм и просто неиссякаемая вера в людей. Позитив, исходящий от него, начал излечивать мою многолетнюю депрессию. И за пару лет от неё не осталось и следа!

Мне нужна была работа, и один Свидетель Иеговы, узнав, что я рисую, предложил сделать роспись, пейзаж на стене квартиры, в которой он занимался дизайном. И я согласилась, хотя смутно представляла, как буду её выполнять. Расписывала я стену долго и мучительно! Много чего не получалось с первого раза, приходилось переделывать. Многократно. Я срывалась, рыдала, впадала в отчаяние, но брала себя в руки и вновь бралась за работу. Мои муки видел только Саша. Я приходила рисовать вечером и ночью, когда рабочих уже не было. Саша успокаивал меня и поддерживал. Он здорово тогда мне помог! И я сделала вполне годную работу, получила хорошие деньги. Впоследствии этот Свидетель Иеговы, дизайнер, предоставлял мне работу на своих объектах. Он помог сделать первые шаги к моей мечте, за что я всегда буду ему благодарна!

Поженились мы с Сашей быстро, спустя полгода. Мы всё друг о друге знали, чувства кипели и мы решили – нечего тянуть. Мы прожили десять лет, как один день! Я всегда чувствовала его любовь и поддержку всем моим начинаниям! Я видела других Свидетелей Иеговы, жён старейшин и районных. Часто замечала, что они подавлены и зажаты, что закапывают свои сущности куда-то глубоко, под слой ложной праведности. Я же, наоборот, в тёплых лучах любви моего мужа, расцветала и раскрывалась, как личность, как женщина, как художница.

Рассказывает Александр

Около 23 лет я всё больше начал думать о женитьбе. Помню, как приобрел себе красивый костюм и плащ, и почувствовал себя на все сто. Захожу в Зал Царства, мою новую одежду замечает Юрий Кушнир, женатый брат лет около 40, и говорит: «О! Теперь можно и жениться!» Так он укрепил моё желание жениться, и мне было абсолютно без разницы, попаду я на ШУС (Школу для неженатых братьев) или нет, будут меня считать духовным или нет! А в то время атмосфера среди нас, братьев, была такова – духовные могут жениться только после ШУСа.

И вот я начал присматриваться к сёстрам нашего собрания «Кременчуг-Садки». Мой взгляд сразу остановился на Ирине Шведской, пионерке с большим стажем. Почему я влюбился в неё? Скажу откровенно: когда я видел её стройную осанку, узенькую талию и широкие бедра, то застывал и смотрел вслед, думая: «как же ты мне подходишь». Конечно, я также не мог не замечать её богатый внутренний мир, в который мне еще только предстоит нырять и нырять…

Я решил поговорить об Ирине со старейшинами. В нашем собрании их было двое: Александр Покоев и Константин Масягин. Сначала я поговорил с Покоевым (он до сих пор Свидетель Иеговы), идя после встречи домой. Он не одобрил кандидатуру Ирины, всё пытался показать, что она не для меня. «Тебе сейчас не о том надо думать», и всё в таком духе. После разговора я ощутил на себе какое-то гнетущее давление. Появилось чувство, что я стану недуховным, если продолжу движение в сторону Иры. Но сердце мне подсказывало: это его личное мнение. Никаких серьёзных аргументов он не привел, и можно было сделать вывод, что Ира не являлась тем человеком, который безоговорочно подчиняется ему.

Через несколько дней я поговорил с другим старейшиной, Костей Масягином (ныне он уже не Свидетель Иеговы). Как сейчас помню, весенним деньком мы сели на лавочку и пообщались по-доброму, как друзья. Костя сказал, что за все годы, что он знает Иру, не заметил ни единого серьёзного порока. Наоборот, он знает её как преданную Богу, целеустремлённую девушку. Он вспомнил, как встречался со своей женой, и поэтому со всем пониманием отнёсся к моим чувствам. Короче, он благословил меня и утвердил.

Но как же ей предложить встречаться? Мне хотелось сделать это романтично, так, чтобы запомнилось нам обоим, если отношения сложатся и дальше. Я видел примеры в собрании, когда братья вели себя совсем иначе – проявляли незначительное внимание, выжидали, так сказать, когда сестра сама «падет к их ногам», при этом не понятно, чего собственно ждали от жизни: то ли ШУС, то ли не ШУС, то ли жениться, то ли не жениться? Я хотел по-другому, так, чтобы моё предложение оказалось для девушки приятным. Чтобы оно подчеркнуло её достоинство и окрылило как женщину. При этом я бы не сильно расстроился, получив отказ, моё самоуважение бы не пострадало, поскольку я был убеждён, что достоинство мужчины заключается в том, чтобы дарить любовь, не ожидая ничего взамен, и испытывать от этого счастье. Наличие этого чувства я рассматривал как готовность мужчины к браку.

И я придумал следующее. Я знал, что скоро у Ирины выступление на Школе теократического служения и после этого мне надо будет давать ей совет. «Это отличная возможность», – подумал я! В процессе дачи совета люди бывают довольно напряжены, а мне хотелось всё повернуть иначе: придать самоуважения, удивить, даже слегка шокировать, чтобы потом было о чём вспомнить и над чем посмеяться.

И вот тот день настал. Как сейчас помню, после собрания, мы уединяемся на первые ряды, и после того, как я похвалил её за выступление (которое всегда было блестящим), выждав небольшую паузу, смотря в её широко раскрытые глаза, и с улыбкой произнес: «Ира, ты мне нравишься».

Её лицо застыло, и после довольно продолжительной паузы она сказала: «Я, конечно, в шоке… Мне, конечно, приятно….» Дальше она сидела в оцепенении. Предугадывая последующие мысли, я добавил: «Давай после следующей встречи пойдём вместе домой и всё обсудим».

По истечении нескольких дней, по дороге домой, у нас состоялся разговор. Суть его в том, что Ира мне отказывает. Первая причина звучала так: она собирается вот-вот уехать в Россию, в город Пермь, и, следовательно, сейчас не время для ухаживаний. Вторая причина заключалась в том, что нам будут мешать другие в собрании (примеры для этого, вероятно, были), и нам просто не дадут остаться вместе людские сплетни и прочие вмешательства в личную жизнь.

Для меня это вообще не являлось проблемой. «Поженимся и уедем, куда захотим, и люди никак не смогут этому помешать», – подумал я.  Но Ирина была непреклонна, и в нашем двухчасовом разговоре я получил очередной отказ. Уже тогда я понимал, что «настойчивому легче отдаться, чем отказать», но всё-таки надо не переборщить с настойчивостью.

Позднее во время проповеди у нас снова состоялся разговор, но Ира не была готова открыть своё сердце. Вскоре я узнал, что она купила билеты вместе с семейной парой из нашего собрания (Романом Копёнкиным и его супругой  Аллой, с которой дружила Ира) в город Пермь с целью служить там, где не хватает возвещателей. «Как быть?» – думал я. Было очевидно, что она отказывала мне из-за каких-то страхов и разочарований. Если бы она прямо сказала, что я не в её вкусе, я бы сразу остановился, но тут всплывали какие-то непонятные причины. К такому состоянию Ирины я проникся сочувствием. И решил, что поеду с ними в Пермь служить в территории с большей потребностью. И, возможно, излечу сердце Ирины.

Родители всегда уважали мою свободу, и, увидев, что решение уехать в другую страну, – это моё взрослое решение, с готовностью отпустили. Братья, с которыми я дружил, выражали подозрение в моих мотивах и некоторое осуждение, мол, ты едешь не Иегове служить, а ради сестры. Но я не делил служение Богу и ухаживание. Эти две цели очень даже совмещались в моей голове.

Через некоторое время я тоже купил билет на поезд в одно купе, и теперь мы вчетвером были готовы к поездке. У нас с Ирой состоялся ещё один разговор, в котором я упомянул, что ни на что не рассчитываю и что за меня не стоит переживать.

Итак, весной 2007 года мы отправились в Пермь. Уже во время поездки мы начали много общаться с Ирой и я понял, что всё будет хорошо. Приехав в Пермь, мы поселились в разных частях города: я у Сергея Морозова в Закамске, а Ира и Алла с Ромой в двухкомнатной квартире в центре города.

В собрании, в котором я оказался, был всего один старейшина – Борис Яговитов. Мы с ним были абсолютно разными людьми. К примеру, он не воспринимал моих эмоций. Однажды он не выдержал и буквально вытолкнул меня из Зала, когда я до встречи достаточно громко и эмоционально разговаривал по телефону с мамой, которая звонила с Украины. Ко всему этому я всегда относился с юмором. Борис любил чёткие указания, инструкции, письма, любил за всеми следить и всех контролировать, а у меня был противоположный взгляд на это. Я верил, что у окружающих меня братьев и сестер самые лучшие мотивы и они не хуже меня понимают библейские принципы.

Мы начали встречаться с Ирой, и я сразу же привёл её в своё собрание и представил всем свою девушку. Через несколько дней стало очевидно, что Борис явно недоволен, ведь я не посоветовался с ним по поводу ухаживаний за Ириной. Он даже начал говорить что-то о «расцвете юности» и связанной с этим готовностью вступать в брак.  В таких ситуациях я знал, что нужна уверенность с моей стороны. Смотря Борису прямо в глаза и увеличивая громкость голоса, я сказал:

– Борис, ты думаешь, у меня не прошёл расцвет юности?!

– Да нет, думаю, прошёл, – ответил он.

– И я думаю что прошёл, – подчеркнул я, почёсывая волосатую грудь.

Вот так иногда приходилось убеждать братьев.

Мы с Ирой проводили очень много времени вместе, виделись почти каждый день – проповедовали и просто гуляли – в парках, у реки, в лесах. К себе я возвращался всегда последним автобусом. У нас даже не было мыслей брать с собой кого-то третьего, как советовалось в изданиях Общества. Третий явно помешал бы нашему общению. Мы абсолютно не боялись оставаться наедине, полностью уверенные, что не совершим ничего противозаконного. Мы много целовались, обнимались, и вообще занимались всякого рода чистотой…

Приехав в Пермь весной 2007 года, уже осенью того же года, 12 октября, мы поженились, сыграв скромную свадьбу в небольшом кругу самых близких нам людей.

Мы абсолютно не боялись оставаться наедине, полностью уверенные, что не совершим ничего противозаконного. Мы много целовались, обнимались, и вообще занимались всякого рода чистотой…

Рассказывает Ирина

Все эти годы я служила полновременно, вкладывая сердце и душу! Я считала людей, которых привела в организацию, своим самым большим достижением, а своё служение – самым великим делом! И это было абсолютно искренне! Я думала, что оставлю полновременное служение только в случае сильной болезни или смерти.

Параллельно я развивалась, как художница. Я ловила каждую возможность учиться. Когда мне предложили создать барельеф, я не отказалась, хотя вообще не имела понятия, как его делать. И я поняла, что я имею дар к лепке! Мои руки лепили сами, интуиция направляла их, это удивительное чувство. И по сей день я специализируюсь в основном на барельефах, хотя и росписи делаю с удовольствием!

Я не всегда могла зарабатывать искусством. Приходилось искать подработку. Периодически работала в качестве домработницы, как многие другие Свидетели, служащие полновременно. Но эта работа невыносимо меня угнетала, и я понимала: если останусь на этом уровне, то закончу глубокой депрессией и в психушке. Со временем заказов на барельефы и росписи становилось всё больше, и моё любимое дело стало источником заработка! Я бесконечно рада, что тогда, когда делала выбор, не подавила свою сущность, не задушила мечту, отбросив её на Новый Мир, а развивала себя, и дала выход своему творчеству. Я никогда не кичилась своей работой и талантом. Наоборот, мне порой даже было стыдно говорить, кто я. Ведь все вокруг меня домработницы, уборщицы. Я не хотела, чтобы кто-то чувствовал себя  ущербным… Я глубоко убеждена, что абсолютно каждый человек имеет свой дар, – то, в чём он мог бы выразить себя лучше всего и превзойти остальных, – но заботы жизни, ошибки детства, комплексы, мешают этот дар распознать и развить! Я пытаюсь увидеть творческое начало во всех людях. Ведь мы создавались, как подобие Бога, а Он прежде всего – Творец! 

Рассказывает Александр

Как только я приехал в Пермь, мне удалось устроиться на судостроительный завод, и с самого начала наших взаимоотношений с Ириной, мне хотелось, чтобы работал только я. Так и получилось. После свадьбы я работал на том же заводе, служил в собрании служебным помощником и пионером. Ира у меня также служила пионером. Вообще для Иры быть полновременным проповедником стало смыслом жизни, она не мыслила иначе, сочла бы за крах, если бы ей пришлось оставить такое служение.

В 2009 году финансовый кризис обрушился и на мой судостроительный завод – наш единственный источник дохода. Это выражалось в  задержке зарплаты, а сама зарплата сократилась вдвое. В такой ситуации сразу с работы не уйдёшь, так как надеешься, что может всё ещё наладится, да и работу найти непросто, тем более с украинским гражданством. К тому же и долги за съёмную квартиру постоянно растут. Ещё и с документами у меня было не всё в порядке, и единственным выходом оказалось снова пересечь границу и начать оформление документов с нуля. То был непростой период в нашей жизни, мало кто мог понять нас. Мне запомнилось только, что старейшина Борис каждый раз отчитывал меня, если я что-то не успевал в выполнении обязанностей в собрании.

Я предпринял решительные действия по поиску работы и нашел завод «Уралгидросталь» (это в другой части Перми). Здесь меня были готовы устроить, несмотря на проблемы с документами, при этом зарплата оказалась выше, чем на прежней работе, даже несмотря на кризис (на завод шли госзаказы, не зависящие от кризиса).  Я понял – это наш с Ирой шанс выйти из нашего собственного кризиса. Ещё я договорился о возможности жить в общежитии прямо на территории завода, – так мы могли не платить за съёмную квартиру и быстрее отдать долги.

О наших скорых планах о перемене места жительства я рассказал только своим друзьям. Я совершенно не видел разницы, в каком собрании быть, ведь все мы в собрании Христа. «А где жить на этой земле – это уж Бог дал нам право свободы перемещаться», – рассуждал я. Но не так рассуждал брат Борис, который был несколько задет тем, что узнал о нашем переезде, по его словам, последним. Он приводил какие-то аргументы в пользу того, чтобы оставаться в прежнем собрании, но я уже не помню какие.

Работая на новом для меня предприятии, мы быстро отдали долги. Жили мы внутри завода около полугода. Это были помещения, в которых раньше проживали железнодорожники, и стена здания находилась буквально в пяти метрах от железнодорожной колеи, по которой часто ездили исключительно товарные составы. Вместе с ними здание как будто тоже приходило в движение! Я выносил всё это с долей юмора, а вот Ира нет. Никакой радости она от этого не испытывала. Позже мы арендовали двухкомнатную квартиру в микрорайоне Гайва, где проживаем и сейчас. На этом наши экстремальные условия жизни прекратились.

Рассказывает Ирина

Тем временем, Саша делал успехи в собрании, получал всё новые обязанности. Я витала больше в облаках – эйфория от искусства и дикое напряжение под названием «догнать часы». Я мало что замечала вокруг, концентрируясь на нашем с Сашей мире.

Но кое-что не ускользало от внимания. Старейшина собрания, в котором мы служили, Александр Соловьёв, был очень амбициозен, и вёл себя, как хозяин, стремясь всё контролировать и навязывать свою волю. Запомнила, хорошо, один случай.

Мы закладывали фундамент нашего будущего Зала Царства. Была зима, холодно, уже стемнело, все спешили, в установленные сроки не укладывались. Мы вязали арматуру, и у меня получилось кривовато (до этого, на Украине, я участвовала в нескольких проектах Залов и знала, что ровность арматуры не влияет на крепость здания – главное её наличие). Я помню, что уже не чувствовала рук и вязала как могла. Александр Соловьёв подошёл, увидел мою вязку (я стояла в стороне), и просто начал ОРАТЬ, как мирской паршивый мужик, только что без мата. Он орал на брата, который был ответственен за этот участок. «Кто это делал?» – это всё, что я запомнила…  Меня просто парализовало. Я молчала, а он орал. На брата. Брат молчал. И НИКТО не посмел его образумить! Этот брат взял удар на себя, и потом не сказал мне ни слова. Этот случай меня шокировал!

Александр Соловьёв шокировал меня и в другой раз. Я ехала в автобусе с собрания, сидела, а он стоял возле меня с молодым братом. И как базарная баба сплетничал ему о личных делах другого брата, который доверился ему. Он рассказывал личную информацию, обсуждал её и высмеивал его ошибки. Для меня это было дикостью. После этого Александр Соловьёв перестал быть старейшиной в моих глазах. Доверять этому человеку я не смогла бы никогда!

Я слышала на него жалобы от других возвещателей. Он подавлял, мог просто выругать, как щенка, любую сестру и брата. Я страдала, видя его неутолимые амбиции… И, вдруг, он лишился преимуществ! Как же я тогда облегчённо вздохнула! «Иегова справедлив!» – воскликнула я. И, как выяснилось гораздо позже, когда мой Саша перестал быть хранителем культа и его тайн, причиной лишения преимуществ Александра Соловьёва оказался вовсе не тот случай со вспышкой гнева, а совершенно другое дело, указывающее на его извращённое отношение к женщинам и касающееся безнравственности.

Вскоре после этого Сашу назначили старейшиной. Он принял назначение с трепетом. Я знала, что он любит людей, уважает личное мнение, вникает в обстоятельства, не спешит судить, сочувствует. Он отличался от других старейшин мягкостью и состраданием. Я гордилась им, зная, что он лучший! Но, к моему удивлению, некоторые возвещатели скучали по плётке Александра Соловьёва и сетовали, что он не старейшина. Видно, без насилия люди с таким поломанным мышлением уже не могли.

Событий было много…  Мы служили, проводили изучения, у нас появились хорошие друзья в собрании, мы боролись с ударами жизни, но всегда нас с Сашей объединяли и спасали наши общие интересы: походы, лес, рыбалка, интерес к новым знаниям. Время шло…

Рассказывает Александр

Итак, мы живём и служим в собрании «Северном-Пермь». В то время старейшинами в нём были Соловьёв Александр и Коробейников Александр (специальный пионер).  Через некоторое время мы начали строить Зал Царства. Мы чувствовали, что нужны этому собранию, ведь территория для проповеди большая, Зал строить тоже надо.

Через некоторое время Александра Соловьёва сместили с назначения старейшины. Я помню, как утешал и его, и его супругу, заверяя, что время пролетит быстро и Саша снова будет старейшиной, как и прежде. Вскоре, в 2010 году, меня назначили старейшиной и теперь мы вместе с Александром Коробейниковым являли собой совет старейшин.

Помню, как с трепетом воспринял назначение старейшиной. Я молод, мне 27, я не имею много опыта. Я дал себе такую установку: «главное – никому не навреди». Я часто повторял её себе, потому что понимал – власть может портить, и видел примеры, когда старейшины выходили за рамки своих полномочий. Поэтому я всегда поддерживал хорошую коммуникацию с Коробейниковым, мы советовались друг с другом, рассуждали, как можно помочь разным членам собрания. На мой взгляд, атмосфера тогда в собрании была хорошей – я и Саша старались поддерживать дружеские отношения со всеми. Вообще, с Коробейниковым мы были похожи – мы сердечные, сочувствующие люди, оба влюблённые в своих жён, любили совместный отдых на природе, рыбалку. Поэтому в собрании тогда было больше свободы, соверующие могли довольно открыто высказываться, меньше было закрепощенных и унылых лиц.

В 2012 или 2013 году я узнал, что Коробейниковы получают назначение в Москву – теперь они будут служить специальными пионерами. Я знал, что это время настанет, но для меня это оказалось потерей друга и опытного брата. Теперь я остаюсь один в качестве старейшины, и от этого становилось ещё более волнительно. Мне одному придется принимать многие решения, а посоветоваться со старейшинами из других собраний не всегда возможно. В нашем собрании тогда было пять служебных помощников – Эдуард Беляев, Олег Рябов, Булатов Александр, Мартин Аванесян и Власов Николай. Все они, в рамках своего понимания, искренне служили Богу, как могли – я это видел и постоянно хвалил их за труд.

Что мне вспоминается в своём назначении старейшиной? Помню, что мне всегда хотелось сделать жизнь людей более радостной. Я часто хвалил соверующих, никогда не подозревал в плохих действиях или мотивах. Не следил за их жизнью, «ведь Иегова и Христос следят за всеми», – рассуждал я. И если что-то случится явное, – например, кто-то совершит грех, – то значит случится. Здесь старейшины должны уже помогать, а попытка слежки и подозрений была мне совершенно чужда – видит Бог, не лгу. «Ведь все мы учимся из Библии, взращиваем в своём сердце лучшие побуждения и качества, – и только это, а не контроль старейшин, побуждает служить Богу» – таковы были мои мысли. Я довольно часто участвовал в правовых комитетах, и всегда это были грехи плоти, такие как блуд, пьянство. И чаще всего мы выносили вердикт, что человек раскаивается, и не лишали его общения.

Я искренне не понимал, откуда в собрании столько депрессий и уныния? Ведь вся Библия пронизана мыслями о радости служителей Бога. В то время я не находил ответа на этот вопрос. Всё, что я мог сделать, поддерживая других, так это выслушать, проникнуться проблемой, поделиться мыслью из Библии, если, конечно, я действительно уверен, что мысль подходящая.

Довольно часто я замечал, как возвещатели, беседуя со мной о своём пионерском служении, не озвучивая, конечно, напрямую, как бы говорили: «Я устал, разреши мне больше не служить пионером». Когда я это видел, то сразу заверял: «Это ведь было твоё желание, а теперь ты не желаешь. Какие проблемы? Ведь в нашей власти, сколько мы будем проповедовать». После примерно таких слов у возвещателей словно груз спадал с плеч и они больше не чувствовали вины.

Со временем я рекомендовал Соловьёва Александра на должность старейшины. Потом в наше собрание приехал Мецгер Алексей и Ирина. Позже собрание объединили, и к старейшинам добавился Стерлягов Роман, а затем мы назначили Вакилова Рамиса. Теперь в нашем собрании стало пять старейшин, и я был этому очень рад.

Я искренне не понимал, откуда в собрании столько депрессий и уныния? Ведь вся Библия пронизана мыслями о радости служителей Бога

Рассказывает Ирина

Александр Соловьёв притих, и на него стали обращать внимание районные. Саша рекомендовал его в качестве старейшины. Потом, когда уже стало всё равно, Саша признался, что у прежнего районного были большие сомнения. Но Саша, безнадёжно верящий в людей, заверил нового районного, что Александр Соловьёв – достойный назначения брат. И ему вернули обязанностям. Примерно год они служили вдвоём в собрании, старались сотрудничать, и всё было тихо-мирно. Но лишь год.

Потом на нас свалились экономические трудности, Саша был вынужден очень много работать. Он ехал на собрание прямо с работы, поэтому не всегда удавалось успевать. Я привозила ему в Зал Царства одежду и перекусить. В тот период Саша не все обязанности исполнял идеально, и Александр Соловьёв очень сильно его критиковал и усугублял без того тяжёлую ситуацию. Он совершенно не вникал в наши обстоятельства. Но Саша, знаю, никогда не обижался и не жаловался, старался воспринимать всё с юмором и сохранял оптимизм.

Я работала сама на себя, и мне было очень жаль моего мужа, который трудился по найму, целый день, целую неделю. Мне хотелось освободить его, хотелось, чтобы он развивался как личность. Я также, надеялась, что со свободным графиком Саша возобновит полновременное служение, и мы будем двигаться дальше. Оценивая его способности, я больше всего выделяла одну – способность легко общаться с любым человеком, быстро сближаться и располагать к себе. И я решила попробовать бизнес, в котором общение – главное. Сетевой маркетинг.

Я выбрала компанию с качественной органической продукцией, и потихоньку начала. Саша поддержал меня, мы сразу решили, что в собрании – ни слова, соверующие – не средство развития бизнеса, работаем только с «мирскими». И у нас получалось! За пять лет работы в этой компании мы подписали в нашу структуру лишь троих моих подруг, которые сами пришли ко мне и попросили об этом! Когда сёстры, с которыми я близко общалась, узнавали о том, что я пользуюсь органической косметикой, они тоже хотели её попробовать, и я отдавала им продукцию по цене дистрибьютора, без торговой наценки. Это не давало мне прибыли, скорее, хлопоты, но я имела чистую совесть от осознания, что я не наживаюсь за счёт собрания. Когда наш доход от сетевого дошёл до средней зарплаты, Саша решил оставить работу на заводе, и заняться только сетевым. Я настоятельно рекомендовала ему молчать об этом в собрании, зная предвзятое отношение Свидетелей Иеговы к подобному бизнесу. Но… вера Саши в людей… Он рассказал одному старейшине из нашего собрания, Стерлягову Роману, что сменил работу и чем занимается. К тому времени в собрании уже было пять старейшин: Саша, Александр Соловьёв, Алексей Мецгер, Роман Стерлягов и Рамис Вакилов. Любопытно, что Стерлягов ничего не сказал Саше, ни плохого, ни хорошего, но тут же донёс Соловьёву, и началась наша первая «мясорубка».

Соловьёв и Вакилов собрали нас с Сашей и трёх моих подруг на разговор. Сашу отделили от совета старейшин, у него ничего не спрашивали наедине! Сразу созвали всех, как преступников.

Соловьёв начал с фразы: «Вот сетевой и пришёл в наше собрание…», а потом зачитал нам письмо столетней давности из филиала, в котором говорилось, что распространение сетевой продукции в собраниях недопустимо, и это чревато лишением преимуществ. Меня поразило, что общаясь с нами, Соловьёв вёл себя так, будто видит нас впервые. Будто мы не служили вместе восемь лет в одном собрании, будто мы не проявляли преданность всё это время. Будто мой Саша не старейшина, а мужик с улицы… Всё это причинило мне боль. Пошли дебаты, вопросы, ответы, снова вопросы. Саше давали прямой совет найти «нормальную» работу, и заверяли, что наш бизнес всё равно распадётся. Подруги мои были очень напряжены и подавлены. Я остановила полемику простым вопросом: «А что, в собрании есть проблемы из-за нашего бизнеса?» Проблем не было! На то время мы трудились в сетевом три года, и в собрании никогда не заводили никаких разговоров, не было никаких волнений и жалоб. Только самые близкие друзья заказывали себе продукцию, без торговой наценки. И всё. Я видела, что Соловьёв был разочарован, что не смог нас «прижать». Беседа на этом закончилась, но наши проблемы только начинались. Соловьёв стал пристально следить за нами. Если он вдруг замечал у кого-то из собрания продукцию нашей компании, то высказывал своё недовольство! Всё это было очень противно.

Тогда мы были полностью преданны ОСБ, думали, что проблема в менталитете местных, и подбадривали друг друга.

Рассказывает Александр

За всё время пребывания в Перми, моя Ира развивалась как художник. Оказалось, у неё просто талант к объёмному изображению, её руки сами лепят великолепные барельефы. Она украсила уже немало пермских домов и квартир!

Моя возлюбленная также хотела, чтобы и я имел более комфортную работу (тогда я работал на заводе сварщиком) и начала сотрудничество с новой для России сетевой компанией. Мы сразу же решили, что не скажем никому в собрании о своём дополнительном источнике дохода, а привлекать будем только людей «из мира». Понемногу каждый день я начал общаться через социальные сети с разными людьми. У меня стало неплохо получаться вести разговор с женщинами о натуральной косметике, и наша сеть начала расти. Я часто тогда рассуждал с Ирой: почему мои деловые партнёры – не наши соверующие? Я помогаю другим иметь выгоды, а своим помочь не могу?

В сетевом маркетинге, основанном на потреблении продукта, никого не используют. Это всего лишь приобретение товара, который качественнее и часто дешевле, чем в магазине. Но это невозможно объяснить в собрании. Мы, как и условились, никому не предлагали стать нашими партнёрами. Единственными партнёрами стали три сестры из собрания, которые сами пришли к нам домой и попросили зарегистрировать их в компании (узнали о нашей деятельности из социальных сетей). Когда наш доход от сетевого маркетинга приблизился к средней зарплате по городу, я принял решение оставить работу сварщика и заниматься только сетевым бизнесом.

Вскоре открыли пункт выдачи нашей продукции в одной из йога-студий города. Там были выгодные условия – за аренду я почти не платил. Мои знакомые обращали внимание на йогу, а те, кто посещал йогу, – обращали внимание на нашу продукцию. Видя, как занимаются йогой, я понял, что в этом нет  абсолютно ничего плохого. То, как это было представлено в нашем журнале в 2002 году, оказалось мрачной и небрежной статьей, оторванной от жизни. Йогу заклеймили, не сделав никаких оговорок. Они не написали, что, к примеру, обратите внимание на учителя – если он учит вас индийской религии, то он вам не подходит, а если готов обучать физическим упражнениям, то это нормально. То есть, благоразумия в том, как они подошли к йоге, не было и в помине, и в результате миллионы людей лишены ценнейших физических практик.

В то время я услышал от другого старейшины, Вакилова Рамиса, такое мнение (он заговорил об этом, потому что одна заинтересованная практиковала йогу самостоятельно у себя дома). Суть такова: йога неприемлема для христиан, потому что сама поза такая же, как поза тех индусов, которые в этой позе призывают своих богов. И получается, это не просто поза – это соучастие в чем-то нечистом. «Вот это бред», – подумал я. Выходит, что, если я сяду в какую-то позу, в которой сидел какой-то гуру, то я обращаюсь к его Богу, а не к своему? Но это глупо.

В свободное время я начал занимался йогой (почти что в своей студии) и видел какие светлые люди меня окружает – позитив, смех, юмор, открытость, доброта, забота друг о друге, – всё то, чего так не хватает в собрании. И, естественно, никакого спиритизма, как это было представлено в «Сторожевой Башне». О занятиях йогой я никому не говорил, потому что знал: возвещатели попросту заклеймят меня, вспомнив злосчастную статью.

Через некоторое время я заинтересовался тайским массажем. Его выполнял мужчина в нашей студии, и как-то я просто сел в уголочке и стал наблюдать. Мне понравились необычные движения и разнообразие тайского массажа. В тот же день я подумал, а может мне тоже поучиться этому? И придя домой, начал онлайн-обучение. Через несколько дней ко мне в студию пришла девушка, чтобы познакомиться с нашей продукцией. Мы пообщались, затем я её провёл в зал, где занимаются йогой, расстелил несколько ковриков, чтобы было помягче, и предложил:

– Ложись, я бесплатно тебе сделаю классный массаж.

Она согласилась, и я с трепетом, осторожно, стал выполнять разные приёмы тайского массажа. После 40 минут действа, как сейчас помню, она с довольством и спокойствием на лице произнесла:

– Хочу курс такого массажа! (Надеюсь, она не прочитает эту статью, ибо она думала, что я уже давно занимаюсь тайским массажем, а мне надо было просто на ком-то поучиться).

Так я начал делать ей курс тайского массажа, и сейчас она по-прежнему мой постоянный клиент. Я понял, что массаж – это моё, и супруга мне тоже говорила об этом. Дальше, чтобы развиваться как массажист, я создал канал на «Ютубе» и начал выкладывать ролики, в которых без прикрас показывал, как выглядит такой массаж в моем исполнении.

Рассказывает Ирина

У нас всегда была сильная тяга к знаниям, и мы постоянно смотрели и читали научную информацию. Многие наши друзья живо интересовались всем новым вместе с нами, но большинство Свидетелей считали, что если это не написано в «Сторожевой Башне», значит этого не может быть… Подход откровенно фанатичный. Если кто-то заинтересуется этой темой, мы готовы ответить на любые вопросы.

Нас всё это очень воодушевляло. Но я предвидела, какие проблемы могут возникнуть у нас, если наши новые взгляды на окружающий мир вдруг просочатся в собрание. Я призывала Сашу молчать. Дальше не буду расписывать подробно, но молчать полностью о таких вещах не получается. Мы поделились с парой самых близких друзей. Информация просочилась к другим старейшинам. К Саше примчались Александр Соловьёв и Алексей Мецгер, и началась вторая «мясорубка». Они обвиняли Сашу в философии и отступничестве… Отступничестве, Карл! От чего отступничество? От официальной науки? При чём же тут религия? Я на такое не подписывалась…  И, вообще-то, когда речь идёт о физических законах и математических расчётах, это никак не назовёшь философией. Но для всех доводов они были полностью закрыты, и ссылались лишь на «Сторожевую Башню» и «раба», как на истину в последней инстанции. Кстати, упомянули в той беседе, что философия Саши плохо повлияла и на меня. Каким образом? Я была на изучении с женой Алексея Мецгера и упомянула факт, что этиловый спирт в алкоголе разрушает мозг, вследствие чего, разрушенные клетки мозга выводятся естественным образом – с мочой. Влияние этилового спирта на мозг – это философия! К такому повороту жизнь меня не готовила…

Тогда я ещё верила, что организация Свидетелей Иеговы, «раб» и старейшины руководимы духом Бога. верила, что эти люди, Александр Соловьёв и Алексей Мецгер – мои братья, и я всё смогу с ними обсудить и всё выяснить. Я предложила им пообщаться на тему их высказывания обо мне. Кстати, перед этой беседой я перекопала Инет, нашла много лекций именитых профессоров на тему влияния спиртов на мозг. Поняла, что низкопробный алкоголь больше не выпью никогда в жизни – мозг дороже! Я сделала несколько распечаток, и думала, что хотя бы найду с ними компромисс. Но… они даже слушать меня не стали, читали мне стихи про философию, все мои попытки что-то объяснить пресекались, моё мнение подавлялось. Саша тоже присоединился к нам, и я заметила, что Александр Соловьёв старался в моём присутствии всячески его унизить. Мне было очень противно. Доверие к этим людям разрушалось всё больше!

После многих бесед, на которых Сашу высмеивали, критиковали, угрожали лишением назначений и унижали, Саша настоял по этому вопросу написать письмо в филиал. Написали, стали ждать ответ. Всё затихло…перед бурей.

Параллельно этим событиям, мы продолжали развиваться как личности дальше. Я  замечала в Саше ещё один талант. Он всегда интересовался вопросами здоровья и работой человеческого тела. У него всегда была тяга к массажам, и я периодически намекала ему, чтобы он занялся этим. И вот, Саша решил освоить тайский массаж. Мы знали минимум двух старейшин, которые полжизни проработали массажистами, причём, на всех видах массажа (чаще всего, массажи делаются на полностью обнаженном теле, либо участках). Тайский массаж делается в одежде. И  мы были убеждены, что Саша точно никого не преткнёт. Мне было странно, что некоторые люди считают этот массаж эротическим… Однозначно, эти люди не испытывали на себе ни эротического, ни тайского, и вообще, скорее всего, никакого массажа. Есть, конечно, тайский эротический, но это совсем другая песня – он делается на голое тело и с маслом. Цель эротического массажа – расслабить и создать только приятные ощущения. А классический тайский массаж может быть приятен разве что только йогам и гимнастам…ну, или мазохистам. Этот массаж всегда сопряжён с болевыми ощущениями. Массажист растягивает связки, которые у большинства людей деревянные, и продавливает триггерные точки, т.е. болевые точки. Пациент часто попросту терпит, сцепив зубы. Зато потом уходят многие проблемы со здоровьем.

Как только Саша прошёл обучение, у него стали появляться свои клиенты, некоторые из них постоянные и по сей день. Саша стал снимать видео-презентации своей работы, эта реклама хорошо работала и клиентов становилось всё больше. И… началась наша третья «мясорубка». Попались Сашины ролики двум Свидетельницам – матери и её дочери, Радаевым. Лена – старая дева, которая, как классический Свидетель Иеговы, очень закомплексована и краснеет от любого общения с мужчиной. Её мать, Татьяна, также классический Свидетель – без мужа, периодически лечится в психиатрической лечебнице, месяцами не вылезает из депрессии. Мы всегда их жалели, старались общаться с ними и подбадривать.

Тогда мы уже собирались по группам. Саша делил группу, и часть возвещателей, кто жил ближе, отправлял к Александру Соловьёву. Лену и Татьяну он оставил у нас. Любопытно, что они промолчали, но потом обратились к Соловьёву с возмущением по поводу того, что Саша не отпустил их в его группу. Очень странно, ведь Саша никого не держал и не заставлял, и можно было всё обговорить с ним. Но… видно, хотелось им жаловаться и заручаться поддержкой диктатора – следствие нарушенной психики. Когда же они увидели презентации массажа с Сашей, тут же пожаловались Соловьёву и сказали, что Недёркин снимает Камасутру и мы больше не хотим быть в его группе! Опять, же… мы с Леной служили и хорошо общались в тот период. Она не сказала мне ни слова… ничего не спросила… Саше – ни слова. Сразу к Соловьёву – подло и нарушая все принципы!

Конечно, это потешило самолюбие Александра Соловьёва, он принял к себе этих особ, и созвал совет старейшин. На совете он обвинил Сашу в том, что из-за его увлечения массажем, от него начинают разбегаться возвещатели. Саше снова давался совет найти «нормальную работу» и перестать страдать ерундой… Поражает меня мышление Свидетелей Иеговы! Когда молодой здоровый мужик работает дворником, а его жена ходит в обносках и они питаются «Дошираком» – это нормальная работа! Ведь он и «служит» много, и на собраниях «блистает».

Когда молодой здоровый мужик работает дворником, а его жена ходит в обносках и они питаются «Дошираком» – это нормальная работа! Ведь он и «служит» много, и на собраниях «блистает»

Рассказывает Александр

Впоследствии меня сместили с назначения старейшины по причине моих взглядов. 8 сентября 2017 года я написал письмо в Управленческий центр, в котором, в частности, говорилось следующее:

«Старейшины моего собрания, а также районный надзиратель считают, что меня захватила философия, а в последнее время на встречах совета старейшин заговорили уже о том, что я склоняюсь к отступничеству. Но я ни с кем в собрании не делюсь своими взглядами на что бы то ни было. Старейшины утверждают, что я теряю духовность и “плохо влияю на свою жену”. В качестве доказательства был приведён следующий довод: “Твоя жена сказала на изучении, что этиловый спирт плохо влияет на мозг – клетки мозга разрушаются и выводятся с мочой”. Я до сих пор не могу понять, как это можно привести в доказательство того, что мы придерживаемся каких-то крайних взглядов. Это наша точка зрения и мы никому её не навязываем.

Через несколько дней совет старейшин собрался уже в полном составе с целью выяснить, оставил ли я философию или по-прежнему верю во что-то странное? Ту встречу я записал на диктофон. Там имели место высмеивания, открыто говорилось, что я потерял уважение в лице совета старейшин, звучали угрозы. После того, как я признался, что записал разговор на диктофон, двое старейшин сказали мне, что теперь ни о каких дружеских отношениях не может идти и речи. Хотя опять же, каким принципам противоречит моя запись? Если они вчетвером имеют примерно одно и то же мнение и у них правда, то каждое слово и так записывается на небесах (Мат 12:36,37). Я один, и мне хотелось хоть какой-то защищённости, ведь потом между несовершенными людьми начнётся: «Я этого не говорил». Но старейшины по-прежнему считают, что сделать запись – это плохой поступок.

Чтобы доказать мою неправоту, старейшинам, естественно, нужно доказать мою бездуховность, поэтому моя деятельность как массажиста стала объектом их наблюдения. Я человек открытый, мне нечего стыдиться, поэтому я всё снимаю на видео, чтобы люди могли увидеть, на какой массаж они пойдут. Пожалуйста, скажите, на каком основании я, как христианин, не могу выкладывать ролики на тему массажа и здорового образа жизни? Да, я первый в городе старейшина, который занимается массажем и в качестве рекламы выкладывает видео. Но это моя работа, и она не противоречит Писанию. Моя деятельность не приводит никого к преткновению, если только сами старейшины не станут намекать возвещателям, что этот старейшина занимается чем-то нечистым. Судите сами, было ли моё смещение угодно Иегове. Для меня не так важно, в каком назначении служить Богу, главное кому я служу».

Вот такое было у меня письмо.

После этого я окончательно понял, что для этих людей «Раб» (высшее руководство организации) – это настоящий Культ. И свою правоту они доказывали тем, что сместили меня с назначения старейшины – показатель для других, как я духовно пал, а значит, во всех этих дебатах правы остались они.

Рассказывает Ирина

Саша делился со мной некоторыми моментами из бесед о его работе массажистом. Он уже описывал их подробно, повторять не буду. Но из всего сказанного я поняла одно: все, кто обвинял Сашу, имеют не просто ограниченный рамками ОСБ склад ума, но у них нездоровое отношение к женщинам, раз уж им нужно, как заявил Алексей Мецгер, «пить таблетку», чтобы не возбудиться, прикасаясь к женщине… Извращенцы! Обычно, по жене видно, каким человеком является её муж. Жены этих людей, Александра Соловьева и Алексея Мецгера, подавленные, зажатые, лишённые индивидуальности и постоянно болеющие, никогда не высказывающие своего мнения.  Но это так… к слову.

После всего этого, я полностью потеряла доверие к старейшинам моего собрания. Но я по-прежнему думала, что это проблема собрания, менталитета, и т.д. Я мечтала, что мы уедем в Европу, и там, где мышление шире, наши притеснения закончатся.

Саша настоял на письме в филиал, с вопросом о тайском массаже. И нас снова временно оставили в покое. Не могу не упомянуть, что Александр Соловьев в процессе всех этих дебатов попросту выживал Сашу из собрания. Он перестал брать его с собой на пасторские посещения, даже если возвещатели просили об этом. Окружение Соловьева стало сторониться и Саши, и меня. Видно, что его склонность к сплетням и дискредитации делали своё дело.

Потом пришёл ответ из филиала. Собрался совет старейшин, пригласили районного надзирателя для «взгляда со стороны». Интересно, что в письме не критиковался тайский массаж, и было упомянуто, что заниматься им или нет – личное дело. И единственное предостережение касалось нравственной стороны вопроса – как лично на Сашу влияет его деятельность. Меня поразило, что из этого письма не были сделаны никакие выводы! Сашу снова обвинили в философии, отступничестве и в том, что он снимает ролики о массаже. Собрав всё это в кучу, они единогласно решили сместить Сашу с должности старейшины. Районный пассивно поддержал большинство.

Как всё это влияло на меня? Было очень тяжело. Я видела, как Сашу выживают из собрания, видела, что справедливости нет, уважения к свободе совести и выбора нет, индивидуальность подавляется, и голос здравого смысла упирается в стену под названием «этого нет в Сторожевой Башне». Я сразу ощутила, как к нам изменилось отношение. Те, кому мы помогали, кого поддерживали, стали отдаляться от нас и вести себя настороженно. Я поняла, что многие из собрания любезно общались с нами и звали в гости лишь потому, что Саша являлся старейшиной. Всё это было противно. Но я всё равно намеревалась не оставлять пионерское служение. И делать это было всё сложней – напарников у меня становилось всё меньше, сёстры стали избегать меня. Видно, сплетни, пускаемые Александром Соловьевым, всё больше разрушали нашу репутацию, всё дальше отдаляли от нас собрание. Были и те, кто старался поддержать нас. Это были самые близкие друзья. Общение с ними стало глотком свежего воздуха. И я очень благодарна им за искреннюю любовь!

Рассказывает Александр

Когда я еще был старейшиной, мне в «Ютубе» на глаза попалось аудиозапись правового комитета (религиозный суд у Свидетелей Иеговы, после которого может быть объявлен полный бойкот человеку). Я решил прослушать её, очень было интересно, за что же осуждают других. «Ведь если человек выкладывает запись, значит, ему не стыдно говорить о своём грехе», – подумал я.

Картина суда та же. Со стороны одного Библия и здравый смысл, а со стороны четырех старейшин – «Раб, раб, надо слушаться раба, раб даёт руководство, ты не благодарен рабу». Короче, конкретный Культ, как и в моём случае!

Я пересмотрел другие комитеты. Один проходил с женщиной, без слёз слушать было невозможно, хотелось вбежать в это судилище и раскидать всех этих «хранителей культа», осознавая всё то давление на личность и беспомощность этой женщины. И опять, всё то же самое – раб, раб, раб…

И вдруг я осознал, кто такие так называемые отступники. Это люди, не пошедшие на поводу «Раба», который ошибался сотни раз. Это люди не стали мириться с ложью, не стали называть чёрное белым и белое чёрным. Именно преданность Богу и Христу побудила их не упасть перед идолом. Я вспомнил многих своих друзей, которые были объявлены отступниками, и у всех было нечто общее – копатели истины, интеллектуально развитые, сердечные люди (один из них Костя Масягин, который одобрил мою Иру, чтобы я с ней встречался). А я столько времени упустил, не общался с ними, думал о них негативно – и всё из-за организации, которая кормила меня откровенной ложью! Осознание этого было болезненным.

Теперь я твёрдо был настроен не отступать от правды. Ира очень переживала, видя все мои многочисленные дебаты со старейшинами, иногда говорила мне: «Саша смирись, молчи, будь умнее». Конечно, эти слова звучали из лучших побуждений, чтобы я не озлобился на организацию. Но я был далёк от злобы. Мне было интересно разобраться в понятиях, принципах, в понимании Библии.

И я задавался одним и тем же вопросом: что произошло со всеми этими людьми? Почему они так околдованы «рабом»?

Получалось, что в обвинения в мой адрес по поводу взглядов на мир, массаж и сетевой маркетинг выглядели так: Не грех + не грех + не грех = грех! (Новое понимание). Суть всех дебатов такова: каждый из старейшин подметил свой негатив, обвинив меня в в гордом, самонадеянном настрое. Конечно, если бы я удалил ролики на «Ютубе» и отказался от своих взглядов, меня бы оставили служить старейшиной. Но в таком случае я перестал бы быть собой, по сути, стал бы лицемером.

Уже через пару часов после смещения я испытывал радость. Больше нет ответственности, а назначения никак не могут влиять на  отношения с Богом. У меня уже не было никакого желания сотрудничать в такой команде.

Меня не оставляли мысли о том, будто я побывал в сумасшедшем доме (от каждых таких дебатов оставалось такое ощущение). Я начал догадываться – во всём виноваты не они – виноваты управленцы организации, которые догматично, не всегда скрупулёзно, исследуют Писание и требуют беспрекословного подчинения. А старейшины на местах уже накладывают на толкование своё толкование, и если есть мотив дискредитировать – это запросто.

Рассказывает Ирина

Потом Саша стал высказывать разные мысли, которые выдавали его сомнения относительно правильности учений ОСБ. Я поняла, что он начал черпать информацию «извне». А это могли быть лишь каналы так называемых «отступников». Я видела, как рушится его вера… И мой мир начал рушиться. Всё, чему я посвятила 22 года своей жизни, в глазах моего мужа обесценилось. Я очень сопротивлялась его попыткам донести до меня новые мысли. Я защищалась и защищала. Всё это вызвало глубочайший эмоциональный срыв. Ударов было слишком много, боль была невыносима. Я поняла, что моя жизнь уже не будет прежней. Страдая от всех унижений и несправедливого обращения, и от того, что сделали с моим мужем и со мной…

И я решила освободить себя от боли. Да, я решила наложить на себя руки! Я была полностью готова положиться на милость моего любимого Создателя, Отца, и уйти. Я продумала, как это сделаю и написала записку, в которой объясняла причины ухода. И…

Но была помеха. В это время я выполняла большой заказ – барельеф и роспись. Заказчица являлась поклонницей моего творчества! Она год копила деньги, и с нетерпением ждала, когда я к ней приду. Постаралась создать максимально комфортные для меня условия. Очень старалась меня развеселить, оставляла вкусняшки… Я представила, какой травмой будет для неё, если я, не доделав работу, уйду из жизни. И я решила доделать. Приходила и работала. Один Бог знает, чего мне это стоило. Как я рыдала, прося Его спасти мою душу, и простить за то, на что я решилась. После работы я приходила домой, где мне приходилось выносить атаки мужа на свой мозг- он старался спасать меня, а я отчаянно оборонялась. Напряжение росло! Так, в боли и страданиях, я создала прекрасные работы. Оглядываюсь назад, и думаю: как я смогла доделать сложную творческую работу в таком состоянии? Легенда о поющей в терновнике птице – про меня.

Рассказывает Александр

Я начал проводить независимые исследования, интернет предоставляет отличную возможность – разные переводы Библии, форумы, видео на «Ютубе» о нашей организации. Тогда я понял, насколько сильно от Свидетелей Иеговы скрыта информация, ведь их пугают «отступнической» информацией как страшной чумой…. А это ведь информационное рабство – если человеку не с чем сравнивать и он видит односторонне.

Раньше я не сомневался, что истина устоит перед любой информацией, но не читал критическую литературу, потому что думал, что там что-то из разряда «ни доказать, ни опровергнуть», просто сомнения, которые будут мешать жить. Но ведь так рассуждать – значит тоже быть заранее предубеждённым о чём-то, с чем ты не знаком.  Когда я зашёл на сайты, где по темам обсуждались учения Свидетелей Иеговы, то сразу обратил внимание, что кроме Библии и изданий Общества ничего не используется. Никакой лжи – всегда указываются даты, кто сказал, в какой «Башне» написано. Прочитал я несколько глав Френца «В поисках христианской свободы», и сразу уловил, как этот человек понимает дух христианства и далёк от фарисейства. Понравился подход к исследованию Библии – насчёт имени Бога, крови, вообще об обоснованности существования руководящего совета. И словно пелена спала с глаз.

Я читал запоем. За неделю кропотливого изучения от признаков «истинной религии» не осталось и следа! А ведь именно эти признаки я считал исключительными, на них держалась моя вера в то, что спасение в организации.

Теперь самое главное – объяснить всё жене. Но как это сделать? У меня столько есть, что ей сказать, а это так трудно. Трудно подобрать с чего именно начать, чтобы не спугнуть, чтобы продолжался диалог, ведь о пропаганде отступников у Свидетелей она слышала десятилетиями…

Теперь при обсуждении любой темы я не мог не упоминать, что говорится в Библии и как обстоит дело в организации, указывая на её ошибочность. Ира мне говорила:

– Хватит критиковать организацию.

– Так организация – это ведь всего лишь люди, я же не Иегову критикую, – отвечал я осторожно.

– И что дальше? Это ни к чему хорошему не ведёт! Куда мы пойдём? Организация, если и ошибается, даст новое понимание, – возражала она.

– Представь, что если нам для получения спасения надо от символов на Вечере принимать, а мы этого не делаем. Получается, нас от Христа отлучили люди, то есть руководящий совет? – приводил я такие и подобные аргументы, пытаясь показать, что всё серьёзно и это не мелочи в понимании.

– Ты, наверное, начитался отступников, – обвиняла она.

Я побуждал Иру за меня не переживать, ведь на свете есть правда, а есть – ложь, и источник информации не является определяющим в том, где эта правда. Были и напряженные дебаты, и слёзы, и молчание после такого напряжения. Наутро я находил длинные записки от Иры примерно следующего содержания:

«Ты изменился, нет в тебе той радости как прежде (вспоминая свою голову тогда, когда шло отвыкание, словно от наркоты, такая мощная перестройка, переосмысление, бессонные ночи – в таком состоянии, конечно, не та радость, которая была, когда ты узнал о рае на земле) когда ты много проповедовал. Скажи мне, где теперь те отступники, что вышли из организации?»

Она также заверяла меня в своей любви и желала, чтобы всё оставалось, как прежде. Я видел в этих записках эмоции, ложную логику и ни одной мысли, подкреплённой Библией. Я писал ей в ответ, заверял в своей любви и делился мыслями из Библии. Я объяснял Ире, что все исследования провожу, чтобы слушаться Бога и Христа, но не наоборот. Ещё я ей предложил такой вариант событий:

«Представь, что вся организация идёт не туда, не к Богу. Тогда, если я буду за её пределами, то спасу тебя от этой организации, а если организация идёт в правильном направлении, то я сам впрыгну в неё, чтобы спастись, ведь пророчества ещё должны исполниться – мир и безопасность, уничтожение Вавилона»

Эта мысль показалась Ире интересной и она даже рассмеялась. Я также заверял супругу, что не брошу её, буду терпим к ней, если она останется Свидетелем Иеговы, но ожидал, чтобы и она общалась со мной на любые темы, если меня исключат из собрания.

Во мне тоже произошла некоторая перемена. Я больше начал чувствовать себя главой, ощущать больше ответственности, ведь надо мной Христос и никакой другой власти.

Постепенно я начал побуждать Иру читать книгу «В поисках христианской свободы», как мне посоветовала Оксана Бакина (с этой сестрой я вышел на связь, вспомнив, что её лишили общения за отступничество от организации). Ира согласилась, но никак не бралась её читать. Я немного нервничал от этого и через неделю просто начал читать её вслух, когда она заходила в комнату. Так мы прочитали за несколько дней полкниги, и этого хватило, чтобы разбить порочную логику, которая сидела в нас годами. Дальше Ира уже самостоятельно начала исследовать то, что ей было интересно – Свидетели Иеговы и Масоны, Свидетели Иеговы и Сайентологи, Свидетели Иеговы и сетевой маркетинг, и многое другое.

На свете есть правда, а есть – ложь, и источник информации не является определяющим в том, где эта правда

Рассказывает Ирина

Тем временем Саша продолжал попытки пробиться к моему сознанию. Он предложил мне компромисс. Он сказал, что давай, если мы увидим, что ОСБ идёт «не туда», я успею вытащить тебя, а если с ОСБ всё хорошо – я вернусь и буду там с тобой. Моему измученному рассудку это показалось «меньшим злом», и я согласилась. Также Саша показал мне видео, в котором В. Калин признался, что читал знаменитую книгу «Кризис Совести». И ещё сказал мне, что эта книга написана «по доброму» и с любовью. Это поколебало, наконец, мою прошивку. Я начала прислушиваться. Саша стал читать мне моменты из «Кризиса совести» и «В поисках христианской свободы».

   К моменту, когда я закончила заказ, который считала последним в своей жизни, то начала открывать глаза, и понимать, что 22 года я исполняла чужую, а не Божью волю. Я начала дышать свободно, и… решила жить! Так мой Бог спас мою душу, через моего мужа, и помог освободиться от влияния религиозного культа.

Дальше я всё больше прозревала. Александр Соловьёв и Алексей Мецгер захотели встретиться со мной. Я настаивала на том, чтобы беседа состоялась в присутствии моего мужа и с включенным диктофоном. Я уже настрадалась от тирании этих людей, и из-за них находилась в шаге от смерти. Я лишь хотела защититься от их хлёстких речей. Но, когда они пришли, я вышла к ним с телефоном, а диктофон не включила. Мне не нужна была эта запись. Я лишь хотела проверить, что для них важней – собственная безопасность или справедливость. Подумав, что я включила диктофон, они даже не стали заходить. Мецгер не без удовольствия объявил мне, что я не могу больше служить пионером, так как отказываюсь сотрудничать со старейшинами. И они сразу ушли. Меня это не расстроило, совесть итак уже не позволяла мне проповедовать «по домам», ведь это не библейское повеление, а исполнение чужой, человеческой воли!

Саша начал снимать ролики, разоблачающие культ Свидетелей Иеговы. И его исключили из ОСБ. Не могу не упомянуть, что когда Сашу лишили назначения, а потом и общения, почти никто в собрании не пытался поддержать меня! Лишь одна Свидетельница старалась ободрить меня (я очень благодарна ей), и наши друзья, которые тоже начали “просыпаться”. Всё! От остальных лишь холод и отчуждение, хотя я не сеяла никакой пропаганды. Почему? Видимо, сплетни Соловьёва «убили» меня в глазах моих соверующих задолго до моего изгнания!

Потом, когда уже нечего было терять, я разместила в соцсети, в том числе, информацию о том, что В. Калин читал «Кризис совести». Меня тоже пригласили на правовой. И в этот момент я ощутила, как работает «прошивка». У меня было непреодолимое желание пойти к ним. Когда мне звонили, меня буквально ломало, настроение портилось, я была готова слушать их. Хотя я всё понимала разумом, но сердце находилось в плену. Я понимала, что если эти хранители культа подойдут ко мне на улице, и позовут с собой – я пойду. Но, благо, что Саша категорически отказывался пускать меня на правовой одну.

Я пересилила себя и не пошла. Они собрались и исключили меня без моего присутствия. Потом Вакилов Рамис позвонил мне и безразличным голосом поставил в известность о принятом решении. Вот так… 22 года преданного служения, огромные жертвы, отказ себе во многом – всё это оказалось никому не нужным. Меня просто вышвырнули, будто ничего и не было. Лишь за признаки инакомыслия, ведь я ничего не говорила прямо. Меня изгнали, дискредитировали, оторвали от моих друзей – неблагодарный и жестокий культ! Одно благо, что некоторые из близких нам людей стали тоже прозревать, и, несмотря на запрет, продолжили общение с нами.

22 года преданного служения, огромные жертвы, отказ себе во многом – всё это оказалось никому не нужным. Меня просто вышвырнули, будто ничего и не было

Рассказывает Александр

Что меня убеждало до этого времени, что я в единственной истиной религии? Признаки христианства:

1) Уважение к Библии. Мои исследования показали, что Руководству организации ещё расти и расти до того, чтобы относиться к Слову Бога как Христос. В организации столько небиблейских практик и традиций, что Свидетели Иеговы очень похожи на фарисеев (Мф 15:3). Этот признак отпал.

2) Христиане должны носить и употреблять имя Бога – это заведомо ложный признак. Иисус никогда не называл своего Отца по личному имени «Иегова» и ни в одной из 5000 сохранившихся копий Греческих Писаний не употреблён тетраграмматон. Против этих фактов я идти не могу. Этот признак отпал.

3) Только у нас подлинная любовь.  В книге Деяния 2:44,45 говориться об атмосфере любви первых христиан, но такого я не замечал среди Свидетелей Иеговы. Будучи старейшиной, я видел, как одной семье нужна была помощь, но собрание оказалось бессильно. Пожертвования собираются на проповедь, вместо того, чтобы направить их «для бедных», как у ранних христиан. Вообще атмосфера несвободы не способствует любви. Другие религии могут иметь такую же, а то и более лучшую атмосферу среди соверующих. Так что и этот признак отпал.

4) Проповедь о Царстве. То, как делают это Свидетели, обязательно от двери к двери, – если быть интеллектуально честным, – не находит подтверждения в Библии. К тому же, суть вести, например, если исследовать учение о 1914 годе, содержит небиблейское учение, но у Свидетелей Иеговы его называют основным. Поэтому говорить, что только Свидетели Иеговы исполняют Мф 24:14 – слишком самонадеянно. Этот признак тоже отпал.

Могу также говорить о других «признаках», но, думаю, хватит. Выходит, то, что меня убеждало верить в эту организацию как в организацию Бога, в которой можно найти спасение, покоилось на слишком шатком основании!

Мы всё поняли, и почувствовали от этого легкость и освобождение. Общение стало более откровенным, ушли зажатость и прочие комплексы. Мы провели прекрасные дни и ночи, как будто это было впервые после свадьбы…

На тот момент я формально являлся Свидетелем Иеговы, а Ира ещё и пионером (она более 20 лет непрерывно служила пионером!). Как же грамотней выйти из организации?

И тут мне позвонил Соловьёв Александр и говорит:

– Надо встретиться.

– С какой целью? – переспросил я.

– Надо пообщаться и узнать, разделяет ли Ирина твои взгляды.

– Приходите, – ответил я, – только будем всё записывать.

Соловьёв возмутился тем, что я настаиваю на записи, но, тем не менее, мы назначили день и время. Через несколько дней к нам пришли Соловьёв Александр и Мецгер Алексей. Стали на пороге, а дальше не проходят. Я говорю:

– Проходите, включаем диктофон и общаемся.

– Мы не будем общаться под запись, – ответили они.

– А чего вам бояться, вы же истину несёте. Христиане – свет миру, зачем что-то держать в тайне?

– Нет, мы не будем делать запись.

Тогда они позвали мою Иру и спросили:

– Ты тоже настаиваешь, как и твой муж, на записи?

– Да, только под запись, – ответила Ира

Тогда, недолго думая, Мецгер Алексей (со злобно-возмущённым выражением лица)  заявил:

– Теперь ты больше не пионер, а простой возвещатель.

Вы заметили, за какой грех человека, более 20 лет отдавшего столько времени и сил организации, лишили “почетного статуса”? Лишь за то, что она призвала старейшин отвечать за свои слова и этим, якобы, пошла против религиозной власти. Конечно, Ира уже к тому времени поняла, что суть благой вести в Иисусе Христе и милости, которая возможна через него, а не в сложных учениях, которые несут Свидетели Иеговы. Она уже поняла, что Бог не ожидает проповеди от двери к двери, как этим кичатся Свидетели, утверждая, что это признак истинного христианства. Поэтому она не расстраивалась, а видела реальность. Но как эти люди, называющие себя старейшинами, оценивают духовность? Этот случай с лишением пионерского для Иры стал показательным.

Когда они ушли, мы просто посмеялись, ведь теперь мы точно знали, кто перед нами – люди, которые с упоением насыщались чувством превосходства. Люди, введённые в заблуждение.

Но что, если бы мы по-прежнему считали Свидетелей Иеговы единственной Божьей организацией? Какие чувства испытывали мы от такого давления, желания подавить, заставить признать что-либо, противоречащее здравому смыслу и совести? Остаётся только догадываться, как мучаются люди под влиянием такой власти. Не удивительно, что на этой почве происходят затяжные депрессии и самоубийства.

Рассказывает Ирина

«Некуда идти» – эту мысль нам внушили в ОСБ, записали на подсознании с помощью словесных и визуальных манипуляций. Мы думали, что принимали решения из любви, а нет – из страха! Страх Армагеддона, страх смерти, страх потерять репутацию, друзей и т.д. Находясь за стенами Сторожевой Башни, я думала, что пребываю в Божьей любви. Я ошибалась. Его любовь лишь пробивалась ко мне сквозь толстые стены демонического культа. Именно так, демонического, у нас есть уже много фактов, доказывающих, к примеру, связь ОСБ с масонами. Всё это жутко.

Я отдала 22 года своей жизни служению ОСБ, и выход давался мне тяжело. В первый месяц осознания всего, я постоянно ощущала себя в следующем образе: я выбралась из подвала, прикрывая рукой воспалённые глаза, щурясь от яркого света… На мне лохмотья, тело в ранах, я не могу встать на ноги. А прямо надо мной Он – мой Создатель, и между нами нет никаких препятствий, никаких стен. И я смотрю на Него сквозь слёзы и в смятении, а Он смотрит на меня с любовью.

Я чувствовала себя потерянной. Помню утро, когда я проснулась, села на кровать и думаю: а как жить? Как живут люди, которым не нужно ждать Армагеддона и ходить по домам? Как мне жить?

Постепенно я стала приходить в себя, спасала работа, которой в этот период было очень много. Я понимала, что мне нужна помощь психолога. Но сложно идти к незнакомому человеку и признаваться, что 22 года жизни я отдала секте. Но, помощь пришла через близкого человека, психолога, который сам предложил мне пообщаться. После этого, я постепенно начала подниматься на ноги.

Многие проблемы стали уходить, например, отношение к людям. Не задолго до ухода, когда Саша ещё являлся хранителем культа (сейчас я так называю старейшин),  я молилась Богу о своей большой проблеме – мне сложно было любить людей, точнее, я боролась с отторжением и ненавистью. Я понимала, что без любви моё хождение по домам обесценивается. И вот эта проблема решилась, когда я перестала проповедовать по домам! Я поняла, очень ясно, один момент: проповедь по домам вызывает ненависть к людям! Ты приходишь к тем, кто тебя не звал, получаешь от них в ответ раздражение и отторжение, это вызывает ответное чувство отторжения! Кто-то скажет: а как же ощущение Святого Духа после служения, Бог же благословляет? Да, я и сама ощущала подобное, но ЭТО не святой дух! Это работа нашего чудесного мозга. Мы делаем то, что сложно, но мы знаем, что это важно и правильно, и наш же мозг награждает нас радостью и удовлетворением! Это наша психика, больше ничего. (Кому интересно, могу выслать научный труд на эту тему: «Доступно о мазохизме»).

Перестав проповедовать по домам, я стала восстанавливаться, и у меня появился интерес к людям и… любовь! Да, увидев людей без призмы «погибнешь в Армагеддоне», я поняла, что вокруг много людей интересных, добрых, живущих по своим твёрдым принципам! У многих из них развиты личные отношения с Богом! И, да, при глубоком исследовании Библии, я поняла, что спасение Бог дарует очень большому количеству людей! Все люди – Его дети,  Он оценивает нас, прежде всего, по состоянию нашего сердца – есть ли в нём доброта и милосердие, или надменность и нетерпимость.

Помню утро, когда я проснулась, села на кровать и думаю: а как жить? Как живут люди, которым не нужно ждать Армагеддона и ходить по домам? Как мне жить?

Итак, куда идти? Никуда не нужно идти, мы дома! Земля – наш дом, живите достойно в нём! Как получать духовную пищу? Бог дал нам только один источник духовной пищи – Святую Библию! Не нужно думать, что пережёванная кем-то библейская информация, а затем изверженная в виде рвоты, может насытить вас. Когда мы вышли, у нас появилось столько единомышленников, столько новых интересных друзей, с которыми приятно обсудить библейские истины. Мы нашли ответы на очень многие вопросы!

А как же служить Богу и исполнять Его волю? В Библии есть слова, в которых Бог ясно показывает, что нам нужно делать, например, Исаия 1:16,17, Эфес. 4:31,32, и т.д. Бог ожидает от нас дел милосердия и чистоты сердца. И я глубоко убеждена, что КАЖДЫЙ человек важен, и имеет собственное назначение в этом мире, в котором он максимально может быть полезен и Создателю и людям! МОЛИТЕСЬ, ЛЮБИТЕ, РАЗВИВАЙТЕСЬ! Находите свой талант и реализуйте его без тени сомнения. Небесный Отец дал нам жизнь, чтобы мы ЖИЛИ, а не откладывали её на потом. Желаю каждому найти своё место под Солнцем и да поможет вам Бог!

Я дарю миру красоту, но я знаю, что реализация художественного таланта – это лишь малая доля моего потенциала. Я продолжаю искать своё высшее предназначение, но одно я знаю точно: отношения с Богом всегда были есть и будут самым главным фундаментом моей жизни!

Рассказывает Александр

«Как выйти из организации лучше?» – думал я. И решил, что молчать не буду, сниму ролик, который бы разоблачал организацию в небиблейских доктринах и бесчеловечной практике. Цель ролика одна – сказать правду и пробудить других. «Исключение из собрания – отличная тема», – подумал я.

Через некоторое время я снял этот ролик (ролик называется «Библейские принципы: когда твой брат согрешает»), и уже на следующий день был приглашён на правовой комитет. И до комитета, и на комитете, и после никто не смог опровергнуть по Писанию мысли из этого видеоролика. Мой «грех» состоял в том, что я говорил, что в организации не правильно этому учат. «Это Культ», –  ещё раз подтвердил я свои мысли.

Хотя мне не хотелось идти на правовой комитет, но всё же пошёл, ведь меня послушают четыре человека… Вердикт ясен – меня исключили, я на это и рассчитывал, поэтому разоблачал Культ «раба» с разных сторон. Мне, конечно, неприятно, что со мной не будут общаться, но для меня эти все братья и сёстры, одурманенные «рабом»,  кажутся незначительной группой по сравнению с теми, с кем я уже общаюсь и буду общаться в будущем. Печально, что запугиванием людей отключили от информации, на которую они имеют право, и они дальше продолжают существовать в закрытой ёмкости, идя в неизвестном направлении. Братьев и сестёр искренне жаль, но им никак не помочь, ведь тебя отрезали от них лживой пропагандой об отступниках.

А после исключения Иры мы расстались с Организацией Свидетелей Иеговы навсегда.

Что я думаю о прожитых 17 годах в этой организации? Я по жизни оптимист, поэтому смотрю достаточно положительно на прожитое время. В виду того, что организация заявляет, что только она от Бога, я старался взращивать в себе лучшие качества и побуждения сердца. Поскольку там много правил, я научился говорить себе «нет». Я встретил замечательную девушку и нам хорошо вместе.

Если сравнивать Свидетелей Иеговы с другими религиями, то, очевидно, самое порочное в ней то, что тебе нагло подсовывают идола, «верного раба», прямо под нос и говорят: «покорись, и только тогда пойдёшь за Христом». Этот идол не даёт тебе думать, подавляет твою совесть, делает тебя чёрствым, примитивным рабом людей – и это ужасно! Мы вышли без последствий, наша семья не разделилась, за время в организации я не получил психологических травм лишь потому, что по природе меня трудно подавить. Но я осознаю, что всё могло быть гораздо хуже. Если кто послабей, его быстро подчиняют, подавляя в нём то ценное, что сохранилось внутри. Как быть с теми, кто из-за ложного учения организации о своей исключительности и избранности не создал семью? Сотни тысяч женщин не выходят замуж, потому что им неверно истолковали понятие «в Господе» (1 Кор 7:39). И это время уже не вернёшь, никакой «новый свет» уже не поможет.

«Куда теперь идти?» – первое, о чем думают многие Свидетели Иеговы, и не случайно, ведь десятилетиями нам внушали мысль, будто спасение только в организации. Во-первых, чтобы понять куда идти, прежде всего, надо разобраться: куда ты идёшь сейчас? В Откровении 18:4 сказано: выйди из неё (ложного поклонения). Не сказано: не выходи, пока не найдешь куда идти. То есть нужно освободиться от лжи – это и есть путь христианина. По крайне мере, с этого надо начинать, чтобы не быть соучастником, как сказано в этом стихе. К тому же Петр в Иоанна 6:68 говорил не «куда идти», а к «кому». А Христос ведь на небесах, и из людей никто не сможет отлучить нас от него.

Сейчас мы исследуем Библию с чистым умом, избегая догматизма, допускаем разные варианты толкования и знаем, что Бог слишком милосерден, чтобы осудить человека из-за того, что он не понимает какие-то детали. Навёрстываем упущенное общение с моими родителями и строим возможные планы по переезду к ним в Эстонию. Уверены, что некоторые наши близкие друзья тоже скоро всё осознают и выйдут из рабства религии Свидетелей Иеговы. Я снимаю шляпу перед всеми у кого хватило сил выйти из отступнической от Бога организации и стоять за христианскую свободу. Мы вас всех очень любим!

Рассказывает Ирина

P.S. Мои дорогие, любимые друзья! Те, кто подчинился воле людей и отверг меня…  Я не допускаю обиды, я всё понимаю, ведь сама была рабыней культа! Вы занимали место в моём сердце, и я оставляю вас там. Я знаю, что вы, всё равно, узнаете правду, сейчас, или во время Божьего Суда… не важно. И, если вы захотите возобновить общение – я приму вас! А пока…  я жду вас, проснувшимися, здесь, НА СВОБОДЕ!

Мы свободны!