КОПИРОВАНИЕ МАТЕРИАЛА ЗАПРЕЩЕНО
Австралиец Даг Мейсон, автор сайта «jwstudies.com», опубликовал несколько интересных исследований, которыми готов поделиться с читателями «Ежегодника 2019». Одно из них касается вопроса «Почему ОСБ признает Христианские Писания?» Мы публикуем это исследование в сокращении с адаптацией текста.
Новый Завет [НЗ] не являлся атрибутом раннего христианства. Он развивался в течение нескольких столетий под влиянием многих факторов, обусловленных деятельностью древней Церкви, и достиг известного нам содержания лишь к концу IV века н.э. Причём даже во II и III веках ничто не говорило о том, что должна появиться некая коллекция книг или писем под общим названием «Новый Завет». Следовательно, его существование и содержание нельзя рассматривать как нечто самоочевидное, имеющее естественное раннехристианское происхождение.
Когда идея создания каталога раннехристианских произведений стала овладевать Церковью, долгое время оставалось неясным, какова будет его суть. Рождаясь в церковных перипетиях, НЗ приобретал самые разнообразные содержательные формы. В конце концов, в нём, к примеру, остались четыре Евангелия, три из которых практически вторят друг другу, а одно абсолютно выпадает из общего контекста. Важно заметить тот факт, что на протяжении II века имевшие хождение разнообразные Евангелия не являлись популярными произведениями. Отношение к ним было совсем не таким, как себе это представляют многие современные верующие. К примеру, в Евангелия от Матфея, Марка и Луки вносились разнообразные поправки и целые дополнения, получившие всеобщее признание. Причем Марк и Лука, не имеющие отношения к ранним апостолам, по сути, пересказали версию Матфея с учетом определенной аудитории ранних христиан. «Евангелие от Иоанна», которое не признавалось многими поместными общинами, не только удостоилось полной ревизии с внесением целой главы, но и его авторство, вне всякого сомнения, принадлежит двум разным людям.
Как видим, у христиан II века не наблюдалось столь трепетного отношения к этим записям, как следовало бы ожидать, и устная традиция играла куда более значимую роль.
То, что мы называем сегодня каноном, также содержит много писем апостола Павла, зато другие известные авторы либо представлены в нём крайне скупо, либо вообще отсутствуют. Среди исторических книг была оставлена только книга «Деяния», которая тоже вызывала споры относительно её смыслового наполнения и авторства. Пророческие книги были представлены в единственном экземпляре, причём крайне экзотичном — книгой «Откровение», которая практически всеми признавалась в качестве поздней подделки.
Но почему масса иных письменных христианских документов I века, в том числе пророческих и исторических, была отсеяна, хотя происхождение многих из них не вызывало вопросов и им придавалось не меньшее значение, чем тем, которые попали в т.н. канон?
Лидеры Общества Сторожевой Башни утверждают, что со смертью последнего апостола, то есть с начала II века, стало набирать немыслимые обороты «великое отступничество». Но именно Церковь, причём руками самых яростных приверженцев Троицы, к концу V века оформила существующий поныне канон. И Сторожевая Башня приняла его за эталон. Получается, что никакого отступничества в ранние века не наблюдалось, раз Римский церковный канон второй половины IV века оказался «боговдохновенным» собранием сочинений. Иными словами, на таком историческом фоне христианская Церковь Римской империи выглядит тем официальным Глашатаем, через которого Бог, наконец-то, отсортировал «зерна от мякины», указав на исключительно правильные, — то есть божественные, — произведения.
Это дилемма, о которой в ОСБ хранят гробовое молчание. Но мы непременно исследуем данный феномен.
Ниже приводится лишь одно из высказываний журнала «Сторожевая Башня» по поводу т.н. великого отступничества (номер за 1 июля 1994 года, стр. 5):
Как видим, авторы утверждают, что «довольно скоро после смерти апостолов», и даже в бытность апостола Павла, отступничество стало развиваться, подобно «смертельному вирусу». Но в таком утверждении заключено глубокое противоречие.
Если в те времена какая-то ересь и наблюдалась, то заключалась она в следующем: перед ранними христианами не стояло задачи определять «боговдохновенность» используемых ими произведений. Устная традиция, носителями которой являлись прямые потомки (в буквальном и переносном смысле) христиан I века, делало религию ранних христиан живой, наделенной преемственностью. Чисто технически, далеко не каждая община могла позволить себе иметь в наличии свитки, но это не останавливало людей от искренней веры в Бога.
Но в IV веке задача по отсеву раннехристианских произведений на «боговдохновенные» и «еретические», всё-таки, была поставлена. Причём именно теми, кого современное ОСБ заклеймило «еретиками» и «христианами-отступниками» — религиозными деятелями Римской Церкви. Они не только поставили перед собой столь амбициозную задачу, но и своими же руками создали «святой канон», которому, в конце концов, присягнуло Общество Сторожевой Башни.
Если учесть, что на протяжении первых веков возникали самые разные противоборствующие группы, которые оказывали неминуемое влияние на процесс возникновения канона, то подобное соглашательство ОСБ с результатами этой борьбы является лучшим доказательством того, что развитие ранней Церкви происходило в согласии с Божьей волей. Следовательно, великое отступничество — это миф.
Лидеры Сторожевой Башни любят цитировать отрывок из 2 Тимофею 3:16, где говорится:
«Всё Писание вдохновлено Богом и полезно для обучения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности».
Они утверждают, что выражение «всё Писание» относится ко всей Библии, включая НЗ. Но это не так. На самом деле прежде, чем записать эти слова, Павел напомнил Тимофею, что он «с младенчества знаком со священными Писаниями». Если вспомнить, что данное послание Павла обычно датируют началом 60 гг. I века, а Тимофею на тот момент было уже за 30 лет, то мы приходим к следующему простому логическому выводу: в детстве Тимофей мог познакомиться исключительно со свитками книг Ветхого Завета [ВЗ], причем в те времена никакого официального канона ВЗ не существовало, и какие именно книги древности были знакомы Тимофею, мы не знаем даже приблизительно. (Вопреки бытующему мнению, версия Септуагинты не являлась каноном в привычном для нас понимании; это был перевод тех произведений ВЗ, которые признавались определенными религиозными группами). Из контекста послания Павла можно заключить, что это какие-то древнееврейские произведения с пророчествами на Христа. В любом случае, о свитках НЗ речи не шло по причине их полного отсутствия. Но даже если согласиться с тем, что Павел говорил, в том числе, и о посланиях раннехристианских, — а такое допущение вполне приемлемо, — то он не мог иметь в виду существующий сегодня канон НЗ, поскольку его попросту не существовало. В хождении были, в том числе, и те произведения, которые в IV веке Церковь отнесла к разряду «еретических». Какие из них читал уже выросший Тимофей? Ответ на этот вопрос не даст никто. И утверждать, что т.н. канон НЗ — это именно то, что имел в виду Павел, говоря про «всё Писание», значит намеренно распространять ложь.
В противном случае, следует признать, что вся дальнейшая история с появлением канона от и до является «делом Божьим». В таком случае, мы вновь приходим к той самой дилемме, о которой говорилось выше. И здесь стоило бы провести небольшой экскурс в древнюю историю первых веков.
Среди тех, кто оказал сильнейшее влияние на окончательный вариант канона, были не только религиозные деятели типа епископа Афанасия (295—373 гг.), но и императоры, такие как Константин (272—337 гг.) и Феодосий (347—395 гг.). Все они являлись сторонниками теории Бога-Сына, а Афанасий вошёл в историю как самый непримиримый борец с арианством. И, тем не менее, ОСБ солидаризируется с ними, признавая вместе с каноном процесс его формирования.
В журнале «Сторожевая Башня» за 15 июля 2013 года (стр. 17,18) говорится, что в I веке существовал некий «руководящий совет», однако к концу I века, из-за «отступничества», перестал существовать этот «организованный канал» передачи «духовной пищи». Конечно же, никакого «руководящего совета» в I веке не существовало. Но здесь интересно другое. Почему-то этот таинственный «руксовет» абсолютно не позаботился о том, чтобы оставить после себя четкие документальные инструкции, и много веков спустя «еретикам», засучив рукава, пришлось гадать, какие же папирусные свитки и пергаментные кодексы поместить в папку «божественные», а какие кинуть в костёр.
Получается, что если «руксовет» когда-то и существовал, то явно не в I веке, поскольку многое из написанного ранними христианами в IV веке было попросту забраковано и выведено из оборота.
В первые века в христианстве развивались самые разнообразные течения. К примеру, эбиониты берут начало с «иерусалимских старейшин» 70 года н.э. В отсутствие новозаветного канона, они придерживались многих постулатов Моисеева Закона и не признавали Послания апостола Павла.
Представители ещё одного известного течения — докетизма — признавали «Евангелие от Петра» и отрицали многое, что сегодня привычно приписывается природе Христа. Также широкое распространение получил гностицизм с его дуалистическим отношением к миру. Причём дуализм порой выражался в неприятии письменных раннехристианских свидетельств. На фоне всех этих взглядов, учений и философий, создать канон могли лишь те, кто сумеет одержать идеологическую и политическую победу над оппонентами.
Интересно, что именно гностику принадлежит то, что в современных религиозных кругах часто называют «первой попыткой создания канона». Христианский богослов Маркион (85—160 гг.) к середине II века составил список произведений, куда вошли 10 посланий апостола Павла (ещё 4 послания он не признавал) и Евангелие от Луки, но не то, которое нам известно по современной Библии. Данное Евангелие отличалось как текстуально, так и по объёму. Маркион был уверен, что Ветхий Завет должен быть выведен из обихода, поскольку его пророчества на Мессию на самом деле являются пророчествами на антихриста. Влияние этого религиозного деятеля прослеживается во многих работах церковных учителей того времени — Иринея, Климента Александрийского, Тертуллиана, Оригена, Евсевия и других.
Во второй половине II века широкое распространение получил монтанизм — апокалипсическое течение, взявшее начало с «пророка» Монтана. Самым известным новообращенным в монтанизм стал Тертуллиан. В те годы гностики и монтанисты наплодили немалое количество религиозных посланий, однако это не привело к попыткам хоть как-то их упорядочить. О создании канона никто и не помышлял. Даже Маркион со своим списком раннехристианских произведений, на самом деле не ставил перед собой подобной задачи. Это было упорядочение веры, но никак не Писаний. Ни один из последователей Маркиона даже не заикнулся о том, что существовало нечто, похожее на канон, и никогда его не придерживался.
Попытки создать канон начались гораздо позднее, в эпоху Римской империи во главе с Константином, принявшем христианство. Именно он в июне 325 года созвал первый Никейский собор, который продолжался более двух месяцев и стал первым Вселенским собором в истории христианства. На нём была окончательно разгромлена «арианская партия» и установлена дата Пасхи. Теперь учение о Троице (в пока ещё неполноценном варианте) становится официальным и набирает теологические обороты. Однако его окончательное оформление произошло в 381 году на Первом Константинопольском соборе, созванном императором Феодосием I (379—395 гг.). Именно на этом фоне и происходило создание церковного канона Нового Завета.
Если Общество Сторожевой Башни признает канон, означает ли это, что римские императоры, которые оказывали непосредственное влияние на церковные процессы, были «вдохновлены Богом»? И были ли «движимы Духом Святым» те тринитарии, которые, собственно, и создавали канон?
На самом деле, канон возник достаточно быстро, а его официальным автором стал Афанасий Великий (ок. 295—373 гг.). Эта личность весьма эпатажна. К примеру, ему приписывают убийство одного из епископов. К 350 году он остался единственным епископом неарианского толка в восточной половине Римской империи. Иными словами, он был единственным, кто верил, что Иисус — это Бог, и всячески продвигал это учение вплоть до полной победы.
Признавая канон и процесс его формирования,
ОСБ солидаризируется с его творцами
В 367 году Афанасий предложил канон НЗ, состоящий из 27 выбранных им произведений — тех самых, которые вы можете увидеть в своем «Новом Завете». В дальнейшем, на протяжении многих веков, не угасали споры в отношении того, насколько данный канон «боговдохновенен». В него не вошли многие известные в ранней церкви послания, авторство которых приписывалось апостолам. И наоборот, книги, которые вызывали объективные сомнения относительно их происхождения и содержания, Афанасий одобрил.
Признавая данную «коллекцию Афанасия», а значит и ту поддержку, которую оказывали ей позднее Отцы Церкви, Обществу Сторожевой Башни грех жаловаться на вселенское «отступничество» и отсутствие «канала раздачи пищи». Лидеры ОСБ утверждают, что их учения основаны на Библии. А раз так, то именно Отцы Церкви, начиная с Афанасия, и стали самым настоящим божественным «каналом», своеобразным руководящим советом, благодаря которому в Сторожевой Башне до сего дня есть самая лучшая «пища» из всех возможных.
Надо понимать, что появление канона означает прежде всего появление определенной формы вероучения, идеологической направленности христианства. Если бы в него вошли другие книги, то неминуемо идеологическая платформа стала бы совершенно иной, и в организации Сторожевой Башни, как и в прочих религиозных группах, учения и практики приобрели бы другую сущность.
В своей книге «Всё Писание боговдохновенно» (стр. 330—333) её авторы утверждают следующее:
«К концу II века н. э. повсеместно признавали четыре Евангелия, Деяния и 12 писем апостола Павла. В каких-то местностях подвергали сомнению лишь некоторые короткие письма, видимо, потому, что сначала они по той или иной причине не были широко распространены, и поэтому потребовалось больше времени на то, чтобы их признали каноническими… Приблизительно в 230 году н. э. Ориген признал, что книги Евреям и Иакова, не упомянутые в каноне Муратори, тоже являются частью боговдохновенного Писания. По словам Оригена, некоторые сомневались в каноничности этих книг, но это как раз говорит в пользу того, что к тому времени каноничность большей части Греческих Писаний уже была признана… Позднее Афанасий Александрийский, Иероним и Августин признали законченность более ранних списков, утвердив канон, состоящий из тех же 27 книг, что мы имеем сегодня».
Проблема в том, что никакого канона вплоть до второй половины IV века не было и в помине. Речь может идти исключительно о записях, где фигурировали те произведения, которые использовались в конкретной христианской среде (среди них непременно оказывались и те, что позднее, с легкой руки римских церковников, попадут в разряд апокрифических). Эти списки не являлись чем-то фундаментальным, что нельзя было бы скорректировать или дополнить. Но никаких поползновений в деле создания общепринятого канона никто не предпринимал.
В своей статье авторы ОСБ упоминают Оригена (185— 254 гг.) — христианского философа начала III века. Но он никогда не составлял никакого канона НЗ. Его увлекали философские споры, а использованные в его работах цитаты раннехристианских авторов крайне сложно отнести к каким-либо конкретным произведениям, поскольку он доверял исключительно своей памяти и попросту пересказывал то, что помнил. Большинство этих цитат определённо относятся к произведениям, не вошедшим в «коллекцию Афанасия». А приписываемый ему «список», в котором якобы фигурировали «канонические книги», является стопроцентной фальшивкой за авторством христианских идеологов, в том числе Руфина Аквилейского (345—410 гг.). К тому моменту Ориген уже как столетие пребывал в мире ином. Авторы ОСБ знают о том, что «списки Оригена» — стопроцентно доказанная фальсификация, однако используют её, вводя читателя в заблуждение.
Среди посланий, которые отвергались многими, было, к примеру, Второе Послание Коринфянам. Да и вообще с «посланиями Павла» возникали вечные проблемы, поскольку ему, как «продолжателю Церкви», приписывалось многое из того, чьё авторство на самом деле недоказуемо. А книга Откровение считалась еретической практически повсеместно. И так далее. Такой стройной истории, которую нарисовали авторы изданий ОСБ, никогда не существовало. Более того, опираясь в своих «исследованиях» на Отцов Церкви первых веков, авторы противоречат сами себе, ведь они не признают за этими Отцами точности и истинности изложения. Тем не менее, когда дело касается канона, слова Отцов приобретают в полном смысле слова сакральное звучание.
Есть важные аргументы, которые авторы Сторожевой Башни даже не попытались прояснить. Например, не существует никакого исторического документа, который бы хотя бы отдаленно описал логику появления в Каноне конкретных 27 книг. На каком основании были отсеяны другие послания, авторство которых приписывали ближайшим ученикам Иисуса? И почему книги, которые многими признавались фальшивкой, всё-таки пробрались в канон поборника Троицы епископа Афанасия?
Развитие канона, вплоть до его официального признания, на протяжении веков происходило по воле людей, которых ОСБ считает апологетами отступничества. Это еще один важный момент, на который авторы отвечают нам молчанием.
И, наконец, третий аспект, на который мы уже обращали внимание. Канон был разработан представителями той группы, которая сумела достичь политической поддержки римских Императоров. Другие группы, которые также имели собственные своды определенных религиозных текстов, не совпадающих с т.н. каноном, попали в разряд еретиков. Можно ли утверждать, что НЗ в его настоящем виде — это единственно возможная вариация? В этом вопросе ОСБ выступает целиком на стороне «сатанинского христианского мира», защищая канон всеми правдами и неправдами. Нам говорят: «Но ведь Бог должен был позаботиться о том, чтобы сохранить именно “правильные” книги». Свидетелям Иеговы кажется, что этот аргумент железобетонен. Но это не так.
И здесь опять мы видим, как авторы ОСБ противоречат сами себе. Если бы Бог позаботился об этом, то в “правильные” книги не вкралось бы такое немыслимое количество ошибок, ведь, согласно учению Сторожевой Башни, в НЗ более 230 мест, где якобы фигурировало слово «Иегова» (хотя нет ни единого доказательства этому), было подчищено и сфальсифицировано. Получается, что бог Свидетелей Иеговы, создавая канон руками «отступников» или, вторя словам изданий ОСБ, «религиозных проституток», помимо этого допустил его полную дискредитацию с точки зрения доверия к сохранившимся древним рукописям.
Нужда в каноне появилась лишь тогда, когда Римской Церкви потребовалось упорядочить систему богослужений
Но всё ещё гораздо интереснее. Существование канона предполагает существование священных Писаний. Однако существование священных Писаний вовсе не предполагает существование канона. В первые века сложилась именно такая ситуация, где никакого канона не существовало даже в виде идеи. Согласно логике авторов ОСБ, цитирование каких-либо раннехристианских трудов является весомым доказательством каноничности цитируемого произведения. Но нет ничего более далекого от истины. Сколько бы раз не процитировали конкретный текст, это не может служить доказательством его каноничности.
Данная дилемма касательно истории возникновения канона заинтересовала двух исследователей — Гарри Гэмбла и Ли Мартина Макдональда. В своих трудах они ставят перед читателем ряд серьезных вопросов, ответы на которые крайне важны. Например:
Какие мотивы двигали теми, кто создавал данную коллекцию, и что определило её содержание? На каком основании к этим произведениям были приписаны полномочия «боговдохновенности»? Как характер данной коллекции влияет на ее интерпретацию? Почему церкви потребовалось триста-четыреста лет, чтобы утвердить такой канон? Что именно является библейским каноном, и насколько мы уверены, что подобное понятие было на слуху во времена I века и в последующие несколько веков?
На самом деле, такой уверенности нет и никогда не было. То, что в ОСБ называют «ранними канонами», как уже было замечено, не более чем разнородные списки произведений, которые использовали в своей практике общины ранних веков. И, конечно же, такое использование не является автоматическим доказательством их «боговдохновенности». В реальности, эти списки часто содержали не названия посланий или книг, а цитаты (точнее даже пересказы) из каких-либо произведений, и ничто не говорит о том, что данные произведения были в наличии у искомой общины. Мы даже не знаем, признавали ли они весь текст цитируемого труда. К тому же, нам неизвестны причины и методы использования конкретных работ и та идеологема, которую в них вкладывали. Как заметил Ли Мартин Макдональд, сегодня немало ученых уверены в том, что древние свитки с описаниями жития Иисуса Христа, которые имели широкое распространение в ранних христианских общинах, но не вошли в канон, гораздо точнее соответствуют мировоззрению, царившему среди христиан II и III веков.
Истинная история создания канона выявляет два потрясающих момента.
Во-первых, не существовало единого мнения в отношении того, какие произведения считать «правильными».
Во-вторых, канон не являлся необходимостью. Нужда в нём появилась лишь тогда, когда Римская Церковь достигла полного политического реванша, и ей потребовалось упорядочить систему богослужений. До этого даже такие выдающиеся христианские умы, как Ириней, Климент или Ориген, не составляли никаких списков Писаний, не видя в этом абсолютно никакого смысла. Многие ученые, в том числе Шнемельхер, указывают на то, что не существует документальных свидетельств поэтапного и прозрачного развития канона, и нам приходится иметь дело исключительно с догадками и предположениями, которые по своей сути являются спекулятивными.
Если принять во внимание тот факт, что озвученный епископом Афанасием канон приняли в штыки разные лагеря христианства, то не остается сомнений в спонтанности и несогласованности данного действа. На протяжении веков т.н. «неканонические книги» продолжали использоваться в обиходе различных христианских течений, но данная тенденция постепенно угасала, поскольку влияние Римско-Католической Церкви становилось всеобъемлющим, а в XI веке Православная церковь переняла действующий католический канон, присовокупив к нему несколько «дополнительных» произведений.
Авторы текстов ОСБ неоднократно упоминают о т.н. «каноне Муратори». Однако этот банальный список некоторых раннехристианских произведений никак не доказывает их божественную природу. На самом деле в те времена существовала тенденция приписывать тексты разным апостолам, и этого оказывалось достаточно, чтобы придать им авторитет. И наоборот, книги Луки и Марка, которые не имели отношения к апостольству, подвергались большому сомнению. И сомнения усугублялись невозможностью датировать произведения (в том числе и данные пересказы о жизни Христа) I веком. Если уж подобные сомнения были у тех, кто жил в начале II века, то что уж говорить про наше время. Во многом т.н. хронологическая таблица книг НЗ являет собой продукт фантазий и допущений. На её легитимизацию брошено много «научно-религиозных» сил, однако элементарный критический подход не оставит от неё камня на камне.
Один из уважаемых ученых, профессор Аланд, даже выступил с предложением к Церквям пересмотреть существующий канон с учетом многовекового опыта и лучшего понимания. Однако подобные предложения всегда наталкивались на холодное равнодушие, поскольку пересмотр канона обрушит устоявшуюся веру в то, что он имеет божественную природу. И Общество Сторожевой Башни боится этого не меньше, чем Католическая церковь.
Если вернуться к т.н. «канону Муратори», то мы обнаружим важную деталь. Лишь к 180 году н.э. четыре Евангелия стали признаваться некоторыми группами. Учитывая, что никакого книгопечатания в те времена не существовало, и вряд ли какая-то община имела в наличии более одного произведения «апостолов», говорить о некоем консенсусе относительно гипотетического канона, опять-таки, не приходится.
Находящиеся в распоряжении ранних христиан тексты имели самое разное происхождение. К примеру, известные нам сегодня 1 Послание Петра и 2 Послание Петра являлись произведениями совершенно разных авторов, и лишь по более поздней церковной традиции были приписаны Петру. Такие Послания, как Иакова, 2 и 3 Иоанна, 2 Петра и Иуды вплоть до IV века по большей части не признавались и считались еретическими. Однако епископ Афанасий, подаривший Церкви канон, слыл сторонником того лагеря, где данные произведения пришлись ко двору.
Авторы ОСБ утверждают, что во II веке послания апостола Павла были не только широко известны, но и общепризнаны. Мы уже заметили, что всё выглядит с точностью до наоборот. К тому же, известные христианские апологеты того времени либо вообще не упоминали о Павле, либо цитировали его крайне отрывочно, и ничто не говорит о том, что они были знакомы со всеми известными ныне «посланиями». К примеру, выдающийся раннехристианский деятель Иустин Мученик (100—160 гг.) в дошедших до нас произведениях ни разу не упоминает о письмах апостола Павла. При этом в его трудах обнаруживается масса отсылок к Евангелиям, которых нет в существующем каноне.
Ученик Иустина Татиан (112—185 гг.) считается тем, кто «соединил четыре Евангелия в единое повествование». Однако истина состоит в том, что он не признавал Евангелия, позднее вошедшие в канон, в качестве бесспорных, и осуществил сокращение и редактирование данных произведений.
Еще один Отец Церкви Ириней Лионский (130—202 гг.) согласился с Татианом относительно Евангелий, однако его заботила судьба конкретного Евангелия — от Иоанна, — которое считалось еретическим. Также Ириней не признавал некоторые послания, которые сегодня находятся в «каноне от Афанасия», и считал «божественными» те произведения, которые туда не попали.
Следующий апологет христианства Климент Александрийский (150—215 гг.) в своих трудах ссылается на массу «божественных откровений», которые, в большинстве своем, вообще не представлены в каноне. Среди них «Евангелие от Евреев», письма апостола Варнавы, «Проповедь Петра» и др. Таким образом, говорить о том, что во II и III веках царило радостное единодушие по поводу «канонических книг», значит выдавать очень желаемое за действительное. Никакого единодушия не существовало и в помине, поскольку в нём никто не нуждался.
Евсевий упорядочил те документальные материалы, которые использовались в его религиозном окружении
Лишь в IV веке христианский апологет Евсевий Кесарийский (263—339 гг.) создал то, что называют «списком канона». Но в действительности, он всего лишь разложил по полочкам те документальные материалы, которые использовались в его религиозном окружении, вовсе не претендуя на роль создателя. К примеру, он, как и абсолютное большинство, не признавал «боговдохновенной» книгу Откровение. Однако это мистическое произведение пришлось по душе императору Константину, и Евсевию пришлось включить её в список «правильных».
Позднее могущественный епископ Александрии Афанасий, сторонник жесткой вертикали власти, будет посылать в помесные церкви письма с указанием следующей даты празднования Пасхи, и в своем 39-м Праздничном послании скопирует список Евсевия, тем самым придав ему официоз. Однако на протяжении как минимум трехсот лет споры вокруг «канона» разгорались с новой силой, а книгу Откровение не признавали во многих церквях на протяжении семисот лет.
К примеру, христианский мыслитель Дидим Слепец (312—398 гг.) в конце IV века настаивал на том, что Второе послание Петра является общепризнанной подделкой, и включение его в канон нельзя обосновать никакими аргументами. Сирийская Церковь приняла лишь 22 из 27 книг канона, поскольку для них признание «мошеннических трудов» (2-е Петра, 2-е и 3-е Иоанна, Иуды и Откровение) считалось недопустимым. Некоторые Церкви, как, например, в Эфиопии, признавали канон Афанасия, но добавляли к нему те книги, которые исторически приписывались апостолам («эфиопский канон» содержит 35 книг). Логичным итогом такой борьбы стало разрешение на прочтение т.н. «апокрифических» книг, которые активно использовались ранней церковью, но отсутствовали в списке епископа Афанасия.
Лишь в XVI веке, на Тридентском соборе Католической церкви, канон, по сути, был признан в качестве безальтернативного. На соборе духовенство искало противоядие против набиравшего обороты движения Реформации, а побочным эффектом такой встречи стало признание «Вульгаты» — латинского перевода Библии. Таким образом, «канон Афанасия», по сути, стал неотъемлемой частью символа веры. К слову сказать, Греческая православная церковь установила канон лишь в 1950 году (!), включив в него дополнительные книги.
Но раз уж мы заговорили о Реформации, то здесь стоило бы заметить следующее. Отцы Реформации тоже выказывали сильные сомнения в истинности канона. К примеру, Мартин Лютер (1483—1546 гг.) ставил под сомнение такие послания, как Иакова, Евреям и Иуды, а также книгу Откровение.
Если кто-то думает, что, в отличие от Нового Завета, Ветхий Завет имел куда более удачную судьбу, то он ошибается. Споры вокруг ветхозаветного канона также не утихали никогда. Те же люди, которые утверждали «канон Афанасия», приложили руку и к канону ВЗ.
В текстах НЗ цитируется огромное количество ссылок из книг ВЗ, которые не попали в т.н. канон. Например, книга Еноха, признаваемая всей ранней христианской церковью и многократно цитируемая писателями НЗ, была отвергнута Католической церковью. Таким образом, каноны, как таковые, не упали с неба, и представляют собой искусственные изобретения, обусловленные мотивами и целеполаганием конкретных людей и тех групп, к которым они принадлежали.
Если заподозрить в действиях епископа Афанасия и прочих деятелей Римской Церкви «руку Божью», то тогда заявление о безусловной божественности канона станет верой. Именно такую веру и ожидают от своих членов руководители Сторожевой Башни. Но факты говорят об обратном. Утверждение, которое мы находим в книге ОСБ под названием «Понимание Писаний» (раздел «Канон»), в отношении того, что «к концу II в. н. э. не было никаких сомнений в том, что канон Христианских Греческих Писаний был сформирован», является откровенной ложью. Сомнения, причём немалые и вполне обоснованные, были и в III, и в IV, и в последующих веках. Конечно, авторам хочется внушить читателю мысль, что канон развивался естественным и вполне очевидным образом. Но этот миф не имеет ничего общего с реальностью, а приведенные авторами т.н. «ранние каноны», как мы уже заметили, никогда не являлись таковыми, и использованные в этих списках названия произведений и пересказы цитат сами по себе не могут являться доказательством их божественной природы. К тому же подобные «списки», как в случае с Оригеном, порой оказывались самой обыкновенной фальшивкой.
В своей работе авторы ОСБ приводят высказывания ранних Отцов Церкви, причём делают это выборочно, вырывая цитаты из контекста. Например, они игнорируют те высказывания, которые отсылают читателя к книгам, не вошедшим в «коллекцию Афанасия». (На самом деле, дошедшие до нас произведения т.н. Отцов Церкви уже сами по себе являются предметом серьёзных сомнений в отношении подлинности, точности передачи информации и целостности, а приведенные в них цитаты из других источников чаще всего являются обычным пересказом, который можно соотнести с каким-либо новозаветным текстом, только включив всё своё воображение).
Императору Константину пришлась по душе книга Откровение, и Евсевию пришлось включить её в список «правильных»
Благодаря литературным стараниям авторов ОСБ, создается впечатление, что Отцы Церкви последовательно и единодушно денно и нощно корпели над неким каноном, который уже через сто лет после смерти апостолов стал общепризнанным и сформированным. Но никакого канона в те века не существовало и существовать не могло! И никакого согласия по поводу используемых в разных церквях раннехристианских трудов не наблюдалось, поскольку в таком согласии никто попросту не нуждался.
Учитывая принцип функционирования общин, вплоть до середины IV века никому и в голову не пришло создавать какой-то канон. И как уже было сказано, нужда в нём появилась лишь с возникновением мощной римской церковной системы. Любая крупная организация стремится унифицировать свою деятельность, привести её к максимальному единообразию путем установления правил и ограничений. И уж кому, как не Свидетелям Иеговы, не знать этого.
В своих статьях о возникновении канона авторы Сторожевой Башни обходят стороной любые острые углы. К примеру, те же самые Отцы Церкви, наряду с пересказом раннехристианских книг (в том числе и т.н. апокрифических), писали о вещах, которые с точки зрения ОСБ являются еретическими, то есть не заслуживающими никакого доверия. В итоге из этих довольно сомнительных трудов «вырываются» куски «правильных» текстов, которые в интерпретации авторов приобретают безусловный авторитет. Однако, если какое-то редкое единодушие среди Отцов Церкви и наблюдалось, так это в вопросе признания книги Откровение обыкновенной подделкой. Но авторы ОСБ не заостряют на этом никакого внимания, ведь на этой книге у них базируется практически вся теология, в том числе такие знаковые учения, как «великое множество» и «144 тысячи». Более того, эта книга с легкой руки лидеров ОСБ оказалась сводом «предсказаний» практически каждого «духовного» шага их организации. В своем издании «Откровение — его апогей близок!» они умудрились объяснить каждый стих этой книги, транслируя их даже на бывших Президентов ОСБ и современных лидеров. В рейтинге самых спекулятивных и сказочных публикаций Сторожевой Башни данное издание по праву может занять почетное первое место.
Как мы уже заметили, в «канон Афанасия» не вошли многие произведения, имевшие широкое распространение и признание среди ранних христиан. За пределами канона оказались более 70 таких произведений (и это только известные). Во многих из них цитируется Иисус Христос, а всего его цитат более 260. Отцы Церкви чаще всего ссылаются именно на эти популярные труды, но авторы ОСБ вновь обходят данную тему стороной.
Сегодня армия тех, кто выступает за ревизию существующего канона НЗ, растёт. В свою очередь, представители религиозных кругов солидарно и предсказуемо выступают против. Пишутся книги с «доказательствами» в пользу канона. А затем ОСБ и другие подобные структуры копируют их на своих страницах. Когда ущербная теология и непомерная власть оправдываются вырванными из НЗ цитатами, своими же руками дискредитировать столь прибыльный во всех отношениях «документ» сродни самоубийству.
Впрочем, паства поверит любой лжи, и содержание канона здесь не играет никакой роли.
Теперь давайте коснёмся ещё одного важного момента относительно тех текстов НЗ, которые использует в своей теологии Общество Сторожевой Башни.
На протяжении долгого времени члены ОСБ пользовались «Библией короля Якова», а в 1942 году освоили собственную печать этого издания. Что в нём особенного?
Оно основано на тексте «Textus Receptus» — переводе НЗ, первоначально предпринятого голландским учёным Эразмом Роттердамским (1466—1536 гг.). В качестве исходного материала он брал случайные, найденные им поздние рукописи, датируемые XII веком. Все эти рукописи отличались катастрофически низким качеством, содержа в себе огромное количество ошибок и вставок текста. Помимо того, что они претерпели критические текстуальные изменения, так еще и сам Эразм не поскупился внести свои собственные (совсем как лидеры ОСБ со своей интерполяцией в НЗ слова «Иегова»). Назвать данный перевод адекватным не представляется возможным, тем не менее, именно на нём руководство Сторожевой Башни строило свою теологию вплоть до второй половины прошлого века.
В 1950-х годах Свидетели Иеговы решили создать собственную Библию, не имея для этого никаких «подручных инструментов» в виде научных кадров. Самиздатовский перевод оказался настолько убог, что ему пришлось пережить множество основательных редакций текста. Но дело даже не в этом. Он базировался на популярном в то время «Греческом Новом Завете Весткотта и Хорта», опубликованном в 1881 году.
Британские богословы Брук Весткотт (1825—1901) и Фентон Хорт (1828—1892), известные, в том числе, и своей тягой к спиритизму, осуществили перевод НЗ с использованием Ватиканского кодекса, Синайского кодекса, Кодекса Безы, Александрийского кодекса, Ефремова кодекса, а также старолатинских и старосирийских рукописей. Причем действовали они следующим образом. Поскольку все эти произведения происходили из разных частей континента, их характеризовала очевидная несогласованность текстов. И это не удивительно, ведь самый ранний использованный церковный текст датировался второй половиной IV века, то есть тем самым временем, когда епископ Афанасий и его последователи повсеместно насаждали канон. Но учитывая, что первые христиане не особо трепетно относились к находящимся в их распоряжении текстам, а сами свитки были недолговечны, то спустя несколько веков в отдаленных территориях наблюдалось явное несоответствие текстов. И уже невозможно представить, как эти самые тексты выглядели во II веке.
Большинство использованного Весткоттом и Хортом церковного материала датируется V веком и более поздним временем (при этом с датировками тоже возникают проблемы). Что же предприняли эти богословы?
Паства поверит любой лжи, и содержание канона здесь не играет никакой роли
Если древнегреческий текст стихов имел разночтения, то ими выбирался Ватиканский кодекс. Если в Ватиканском кодексе текст оказывался слишком большим по сравнению, к примеру, с Кодексом Безы, то выбирали второй вариант (это, опять же, напоминает действия лидеров ОСБ, которые при последней ревизии собственной «Библии» ставили задачу кардинального сокращения текста). И так далее. Получилась некая компиляция несогласованных текстов.
Естественно, такая работа сразу же подверглась справедливой критике ученого сообщества. Но, поскольку о содержании оригиналов никто и никогда не узнает, остается только гадать на кофейной гуще, соединяя воедино церковные тексты, которые априори не согласованы (и в ОСБ об этом прекрасно осведомлены). Доказать, что какие-то из использованных кодексов или рукописей более точны, невозможно, поэтому столь фанатичный упор Весткотта и Хорта на Ватиканском кодексе до сих пор вызывает неодобрение в научных нерелигиозных кругах, поскольку его содержательная целостность крайне сомнительна.
Кстати, использованные Весткоттом и Хортом в качестве основных Ватиканский и Синайский кодексы считаются текстуально наиболее близкими, при этом имеют более 3000 разночтений друг с другом. В Ватиканском кодексе отсутствуют некоторые книги т.н. канона. Синайский кодекс содержит раннехристианские книги, которые Афанасий не включил в свою «коллекцию» (в том числе, «Послание Варнавы»). Как между этими кодексами, так и всеми остальными использованными произведениями, помимо всего, существуют тысячи несоответствий в виде пропусков и добавленных текстов, особенно касательно Евангелий. Поэтому утверждения авторов Сторожевой Башни по поводу «поразительной схожести» древних рукописей вызывает лишь недоумение. Неужели они не знают, к примеру, что только Евангелие от Луки в сохранившихся манускриптах имеет более 30 тысяч разночтений, а общее число таких разночтений в НЗ в целом исчисляется сотнями тысяч.
Фертон Хорт признавал, что среди рукописей того времени много подделок, однако побуждал верующих доверять им. Он обосновывал это тем, что рукописи не содержат «догматических фальсификаций». Интересно, что перевод «Textus Receptus», который предшествовал его собственной работе, он называл не иначе, как «мерзким». Несмотря на то, что переведенные им труды составляли церковный «канон Афанасия», Хорт прямо заявлял, что не уверен в «непогрешимости канонического Писания».
О своей работе Хорт говорил следующее: «Практически невозможно определить ценность того, что представляет собой даже незначительное изменение в тексте». Такое обилие текстуальных несоответствий и вкраплений заставляло его делать выбор, в котором он был абсолютно не уверен, признавая субъективность подобного подхода и его справедливую критику. «Никакой пересмотр [НЗ] не может быть окончательным, и было бы абсурдным дожидаться наилучшего варианта» — утверждал Хорт. Зная, с чем приходится иметь дело с точки зрения доставшегося материала, он был уверен, что любые эксперименты с попытками перевода канона НЗ всегда будут неудовлетворительными.
Помимо работы над НЗ, Весткотт и Хорт, совместно с друзьями, основали спиритическое Общество, целью которого являлось «исследование духов и сверхъестественных явлений» с целью их рационального объяснения. (И здесь опять мы можем вспомнить известную историю с практиком-спиритистом Йоханнесом Гребером, чей перевод НЗ в ОСБ долгое время ставили в пример, оправдывая им изменения в тексте своей собственной самиздатовской «Библии»).
Общество Сторожевой Башни восхищено деятельностью этих богословов, — которые, к слову сказать, всецело признавали теорию Дарвина, — и в своих статьях не перестаёт возвеличивать данный перевод, приписывая ему десятки достоинств. При этом мнение самих же авторов, Весткотта и Хорта, в отношении их труда и канона в целом, естественно, для читателя ОСБ остается неизвестным.
Такая бравада из уст лидеров Сторожевой Башни в сторону двух британских переводчиков позапрошлого века вполне понятна. Поскольку «Перевод нового мира» базировался в основном на данном «критическом тексте», то ожидать чего-то иного не приходится. Как утверждают авторы ОСБ, «переводчики» «ПНМ», помимо базового текста Весткотта—Хорта (что бы они без них делали?), попутно использовали и другие тексты: немецкого протестантского богослова Нестле (1948), иезуитов Хосе Бовера (1943) и Августина Мерка (1948). Мы не будем подробно касаться данных текстов, поскольку они являются либо производными от текста Весткотта—Хорта, либо близки к нему.
Но вернёмся к древним текстам. Почему в них так много разночтений? Мы уже говорили о том, что ранние христиане не относились к таким текстам как к чему-то неприкосновенному. В своей основе, вопреки досужему мнению, переписчики не ставили целью скопировать всё слово в слово. Учёный-библеист, профессор Курт Аланд писал по этому поводу следующее:
«До начала IV века текст Нового Завета развивался свободно. Это был “живой текст” в канве греческой литературной традиции, в отличие от текста Ветхого Завета на иврите, который подвергался строгому контролю… Даже для более поздних переписчиков параллельные отрывки из Евангелий были настолько знакомы, что они адаптировали текст одного Евангелия к тексту другого. Они также чувствовали себя свободными вносить исправления, улучшая его по своим собственным стандартам, будь то грамматически, стилистически или более основательно. Это тем более верно в отношении раннего периода, когда текст еще не достиг канонического статуса, особенно в самый ранний период, когда христиане считали себя исполненными Духа».
С течением времени появлялись новые тексты, авторами которых становились видные христиане того времени, и с течением многих десятков лет такие тексты легко могли приписываться авторству, к примеру, Павла или Петра. Если бы сегодня мы имели тексты той эпохи, то, вполне вероятно, многие из них неминуемо были бы отвергнуты как еретические, учитывая устоявшийся церковный канон, который для современного верующего является самым настоящим религиозным клише, за которым начинаются предубеждения. Да и в более поздние, постафанасьевские времена, не существовало никакого организованного центра по копированию текстов, и никто не следил за этим процессом. Вплоть до изобретения книгопечатания перед переписчиками не стояла задача в передаче «оригинального чтения». Но теперь, в отличие от первых веков, имея т.н. «святой канон», необходимо было передать «истинное чтение». Именно поэтому известные нам манускрипты, датируемые IV и более поздними веками, содержат такое огромное количество разночтений, вставок и пропусков.
Кто-то скажет, что большинство из них не влияют на суть христианской веры и касаются «деталей». Отчасти, с этим можно согласиться. Но с одним условием: должна быть уверенность, что существующий канон «боговдохновенен» и в целом соответствует первоисточникам. Но все факты говорят об обратном.
Конечно, если «детали» веры не особо важны, то тогда можно смириться с любым каноном. Но проблема в том, что в таких организациях, как Общество Сторожевой Башни, на деталях строится буквально всё. К примеру, те тексты, которые используются для запугивания, изгнания неугодных, оправдания власти элиты, различных запретов, касающихся всех сторон жизни как взрослых, так и детей, — всё это детали, без которых вся конструкция неминуемо рухнет на головы своих же руководителей. Без тысяч таких деталей в авторитарной религиозной системе верующий перестаёт быть христианином. Поэтому слова о «сути христианской веры» и «деталях» звучат очень лукаво.
Общество Сторожевой Башни всей грудью накинулось на амбразуру критики существующего католического канона. Оно готово с пеной у рта защищать устоявшиеся традиции «христианского мира» вместе с его «Отцами Церкви», лишь бы не допустить даже капли сомнения в «каноне епископа Афанасия». И ради этого все средства хороши. Подложные цитаты стали визитной карточкой авторов ОСБ, и в отношении защиты канона этот метод используется на всю катушку.
Например, в книге «Всё Писание боговдохновенно» (стр. 333) говорится:
«Само содержание книг устанавливает четкое различие между вдохновленными Богом Христианскими Писаниями и сочинениями, ложно претендовавшими на боговдохновенность. Апокрифы отличаются меньшей основательностью и часто наполнены мифами, наивными фантазиями и многочисленными неточностями. Вот высказывания некоторых ученых о неканонических книгах:
“Не было надобности исключать их из Нового Завета: они сделали это сами” (James M. R. The Apocryphal New Testament. С. xi, xii).
“Чтобы осознать, насколько широка пропасть между книгами нашего Нового Завета и другой подобной литературой, нужно всего лишь сравнить их между собой. Часто говорят, что неканонические евангелия служат лучшим доказательством каноничности настоящих Евангелий” (Milligan G. The New Testament Documents. С. 228).
“Среди трудов, дошедших до нас со времен ранней Церкви и не принадлежащих к Новому Завету, нет ни одного, который мог бы по праву войти сегодня в Канон» (Aland K. The Problem of the New Testament Canon. С. 24)».
Оставим на совести авторов слова о том, что «апокрифы отличаются меньшей основательностью и часто наполнены мифами, наивными фантазиями и многочисленными неточностями» (здесь вспоминается их собственное издание «Откровение — его грандиозный апогей близок», состоящее исключительно из мифов, фантазий и неточностей). На каком основании сделаны столь невероятные выводы относительно признанных и широко распространенных в первые века текстов, понять невозможно, поскольку, как это и принято в ОСБ, никаких доказательств этому не приводится. Лучше давайте заглянем в книги, цитаты из которых даны в приведенном тексте.
В книге М. Джеймса «Апокрифический Новый Завет» (стр. 594) автор действительно защищает устоявшийся канон, но не настаивает на нём, как это представили авторы ОСБ. Джеймс пишет:
«Правда состоит в том, что [апокрифы] нельзя рассматривать в каком-то одном аспекте, который от них ожидается. Практически во всех других аспектах они вызывают большой и постоянный интерес. В них даны представления, надежды и опасения людей, которые их описали; они показывают, что являлось приемлемым для необразованных христиан первых веков, что их интересовало, чем они восхищались, какие идеалы поведения они лелеяли, что думали о жизни будущей… Это недостающие пазлы цельного. Они действительно оказали влияние (совершенно непропорциональное их истинным заслугам), настолько великое и настолько всеобъемлющее, что никто, кому небезразлична история христианской мысли, не может позволить себе пренебречь ими».
Потрясающие слова! Но почему авторы ОСБ их полностью проигнорировали? Как вы понимаете, это вопрос риторический.
Теперь обратимся к следующему процитированному произведению Миллигана «Документальные подтверждения Нового Завета» (стр. 226). В своем труде автор пишет:
«Писания, из которых сейчас составлен Новый Завет, были в первую очередь независимыми, спонтанными писаниями, появившимися в разное время и при разных обстоятельствах с целью удовлетворения насущных потребностей. Только через триста лет эти разрозненные писания были окончательно объединены в Новый Завет. Нет никаких сомнений, что его содержание нельзя поставить в один и тот же ряд с точки зрения достоверности и авторитета. Евангелия дошли до нас с большей долей достоверности, нежели некоторые из Посланий… Мы не должны думать, что в тот ранний период [Иустина Мученика; II век] наши четыре Евангелия завоевали исключительное место, которое они занимают ныне в практике Церкви. Напротив, есть веские основания полагать, что, наряду с каноническими Евангелиями, Иустин также использовал апокрифическое Евангелие от Петра. И уже в конце II века, как видно из случайного упоминания Евсевия, это же самое Евангелие [Петра] все еще читалось в Церкви в Россе. О так называемом Втором Послании Святого Петра мы склонны думать не как об оригинальном произведении Апостола, чье имя оно носит, а скорее как о псевдоэпиграфе, написанном во II веке неизвестным автором, который желал возвеличить плоды своего труда, выдав его под великим именем Святого Петра».
Почему же авторы ОСБ постеснялись опубликовать подобные утверждения своего «научного авторитета»?
«Апокрифы — это недостающие пазлы цельного»
И, наконец, третья цитата, приведенная авторами Сторожевой Башни, принадлежит уже знакомому нам профессору Курту Аланду. Из неё складывается впечатление, что Аланд пренебрежительно относится к т.н. апокрифам и, следовательно, доволен существующим каноном. Но это совсем не так. В своей лекции 1961 года под названием «Проблемы канона Нового Завета» он назвал современный церковный канон «формальным», противопоставив его «настоящему канону». В частности, он сказал:
«Канон Нового Завета сегодня имеет однообразное содержание во всех Церквях. Но существующее согласие между конфессиями не должно позволить нам забывать, что такого единства в древней Церкви не существовало. Оно не было достигнуто до конца IV века, и даже после этого потребовались столетия, прежде чем он стал повсеместным. Процесс канонизации был сложным, поскольку многие рукописи, которые в конечном итоге были отвергнуты, рассматривались различными христианскими общинами как авторитетное Писание…. Чтобы пролить некоторый свет на ситуацию, нам нужно лишь сослаться на общеизвестный факт, что Синайский кодекс содержит Послание Варнавы и Пастырь Гермы, а Александрийский Кодекс содержит 1 и 2 Послания Климента. Синайский Кодекс датируется четвертым, а Александрийский пятым веком. В то время эти Писания все еще читались на церковных службах в некоторых регионах, и, следовательно, пользовались каноническим уважением».
Аланд добавил, что предполагаемые стандарты, которые использовала Церковь при принятии решения о каноне, являлись «неадекватными и часто неверными». Он хотел, чтобы его слушатели видели картину более объемно и объективно. Он даже заявил, что наличие столь неоднородного канона влечет за собой распространение самых разных религиозных толков, и его сокращение является велением времени. Именно поэтому Аланд относился к «неканоническим трудам» с прохладцей, поскольку считал, что существующий канон нужно не увеличивать, а уменьшать.
Таким образом, авторы ОСБ в своём труде «Всё Писание боговдохновенно», как это бывало неоднократно, приводят сплошь «липовых» авторитетов. Ни один из процитированных ученых не является страстным поборником «канона Афанасия» и ярым противником «апокрифов». Наоборот, они все без исключения признают историческую «неадекватность» в принятии канона и ценность многих не вошедших в него трудов с точки зрения «христианской мысли» и веры ранних христиан.
«Стандарты Церкви при принятии канона являлись неадекватными и часто неверными»
Итак, мы рассмотрели несколько важных аспектов. Во-первых, существует непреодолимая пропасть между тем, как изображает историю возникновения церковного канона Общество Сторожевой Башни, и происходившим в действительности.
Во-вторых, авторы ОСБ намеренно вводят читателей в заблуждение, желая во что бы то ни стало защитить существующий канон, и ради этого помещают в своих изданиях фальшивые факты и вырванные из контекста цитаты.
В-третьих, их издание «Перевод нового мира», который содержит исключительно книги католического канона, основан на текстах, которые сами же авторы признают неудовлетворительными вследствие вполне объективных причин. Если прибавить к этому тот общеизвестный факт, что «ПНМ» претерпел идеологическую обработку, то возникает только один вопрос: «Дорогие Свидетели Иеговы, что вы держите в своих руках?»
Кто-то спросит: «Мне что, выбросить Библию?»
Никто не побуждает вас выбрасывать Библию (хотя «ПНМ», в принципе, стоит). Но было бы вполне разумно пересмотреть свой взгляд на религию, которая суёт вам под нос самодельную «Библию» и тычет пальцем в какие-то стихи со словами: «Ты должен повиноваться». Не следует относиться к требованиям религиозной элиты со слепым послушанием, отключив собственный мозг только потому, что тебе указали на пару предложений из канона (которые вполне могут оказаться еретическими).
Вера не может быть коллективной, под копирку. Личные отношения с Богом способны освободить человека. В том числе от влияния на душу и сердце тех, кто возомнил себя достойным встать на твоём пути к Богу. И тогда твоя вера приобретет смысл, основанием которого станет не набор заранее подготовленных, вырванных из контекста, однообразных цитат, а личное понимание. У ранних христиан это получалось!
Лидеры Сторожевой Башни хотят от тебя только одного — безоговорочного повиновения. Именно поэтому их борьба за церковный канон епископа Афанасия не прекращается ни на минуту. Как только начнет рассыпаться вера в сооруженную ими псевдобиблейскую пирамиду, она рухнет сама собой. Своей безудержной защитой канона Сторожевая Башня наглядно демонстрирует, что является и всегда являлась монолитной частью того «христианского мира», который сама же называет «сатанинским». Впрочем, для многих это уже давно не секрет…